***
первые ожоги обещают
будет лихорадка
в виде балконной перегородки 
обливающийся морским потом
один квадратный метр украшен той
и 
иной отстёгнутой частью тела
не в зоне доступа барашка раздетая волною перепугала Господа 
Бога сделать капитальный ремонт
передвинули мебель 
рухнул потолок 
плинтуса самолётиком кувыркнулись в пепельницу гудком

„не береги колени, девочка моя.
пора.”



***
осуществили пит-стоп
телодвижение — по нулям
внимание внимание
приветствие
ливень. чайка. автосервис.
воспитание маразма
отменяется
ну же
приятно когда никто из нас дураки полные 
мы либо округлённые
но важен лишь
ливень. чайка. автосервис.
неопознанный  объект среди общества
подсунул лезвие в наших северных пуантах
как трогательно
задуматься
можно ли мне это шептать
громом



***
в небесной акупунктуре
человек с порохом
переводится как проблема
и звёздам лучше падать дождём
которые леди в белом спрятавшаяся за барной стойкой
отряхнёт
и примет за чужие, остывшие пули
новорожденного утра

о пена, пена
ты всё пена
скользящая по кафелю 
со скоростью улитки
боясь дотронуться чужого туристического
ухода, уплыва, истока
да, снова
между пулей и пистолетом завис
антракт
рождественский вояж



***
чует человек в жёлтом
дети в его дворе играют в снижки глиной
захочешь крепким сном не выспишь
не наденешь потеплее свитер
кричат кувыркаются плачут целуются
да будет искусство
отвали
отвали
молоток полётом нарушил порядок
в несколько стёкол 
несколько из них детям 
точнее – женщинам принадлежит
утром с новой философией
окну запотевшему от голосовых связок
проповедуя гнев в форме губной помады
но человек в жёлтом
уходит взглядом
и садится около своего Окна
и остается побитым взглядом на жизнь
и что разумеется
мы все резко идем к
чёрному 
глубокому
наконец-то всем известному
дну

(а статья печатается сама по своим правилам
пока человек решил принять душ – монолог
в чем же она
суть Истины)



***
тело расположившееся на скрипучем прямоугольнике покрывается плесенью
медленно всасывает в себя всю ту энергию распространения сырости которая сопровождала её с рождения
среди плесени обнаруживаются некие головки
грибы разных размеров
поскольку походы в дремучий лес за ними с бабушкой собакой топографическим положением страха и чувством одиночества так и не состоялись
кроме грибов хорошо нащупывается благородная земля которую тело держит не ощущая
чёрная консистенция пряталась во рту после каждой попытки уложить себя спать или сказать как на самом деле думается помнит она
но это был её выбор и кстати
она ощущала себя счастливой после каждой такой провокационной акции
сквозь земли бездомные улитки путают следы с помощью танца живота
а бездомные всего лишь потому что в её детстве существовали такие странные соревнования по преодолению страха от возбуждения
брать улитку за её дом присосать к дверям и смотреть как та справляется с вертикальной позицией оставляя скользкие рельсы за собой
и так дом за домом они взрывались от перенапряжения
теперь замирает взглядом улитки глазам отражая грустной мимикой покрытую вульву в которой парится фраза самоутверждение –

душе душно но при этом 
никто никем не дышит



***
каким-то неким образом
отдалённо
я вас всех узнаю
по чертам лиц и фамилиям
и одна из моих самых насыщенных фобий
это знакомство с вами ведь
тогда не будет больше ни
черта ни
лиц ни
фамилий
лишь одно целое

каким-то неким образом
мне нужно зайти в помещение
и вернуться обратно
к камню
убедясь в том что
наше знакомство так или иначе
не состоялось

                                       Omītei
I

mans balkons ir atvērtībā iestigusi acs
ar raustīga nerva rokturi
šad tad to pabikstu
šad tad tas iespurdzas
kā pāraudzis lepnībā mani
brālis
kura mērķi un intereses ir arī tavējās

es iedīgu tavā tembrā
un manas pastaigas telpā pārdzima
piepildītos ekshumētos vektoros
kartējot manu augumu
skaistāku
un apziņu par to
auglīgāku

brokastu zemeņu cepurīšu paliekas uzstājīgi vāļājas
ienadzī un pēcāk
siltākā pasaulē
smaidot valnīša krastā
es ticu ka balss
tavējā
ir vizualizējama visupirms
šādi


II

varbūt tā esi tu kas aizsūta mani
uz pirmo peldi šogad
un dreifē virs mana ūdens eņģeļa
uz sargājoša vēdekļa
sirsnīgi iedunkā logu ar bezdelīgas spārnu
atgādinot ka visam ir savas pareizības formas
arī tavai alvejai manā māla podiņā

varbūt tā ir tava visuresme
kad zinu ka varu tikai tā
apvīties ar rokām
iesēsties tavā klēpī kā iekavā
un dusēt sev apkārt

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ «ДВОЕТОЧИЯ»:

1. На каких языках вы пишете?

Пишу на латышском и русском языках.

2. Является ли один из них выученным или вы владеете и тем, и другим с детства?

С детства думаю билингвально (на русском и латышском), но не могу сказать что чисто владею и тем, и иным языком. Кажется, если бы я играла по правилам, управляя языком как положено, я бы не писала стихи уж точно.

3. Когда и при каких обстоятельствах вы начали писать на каждом из них?

5-6 лет назад у меня был дикий порыв писать стихи во время путешествий или после необычных снов. Начало было неловким, особенно на латышском языке. Будто ты стоишь перед толпой раздетый, чувственный и очень ранимый, говоря о больном в виде сюрреального сна. На русском языке посыл стиха мог и не меняться, но я чувствовала себя всегда намного увереннее. Я получала несколько хороших отзывов на мои стихи на русском языке, мне говорили, что это звучит красиво, уверенно и по-другому, хотя люди, которые мне это говорили по большому счету не понимали этот язык. В тот миг я осознала, насколько большое влияние на слушателя и на меня саму оказывает фонетика языка.

4. Что побудило вас писать на втором (третьем, четвертом…) языке?

Это случилось и случается импульсивно. Я искренно чувствую, что языки во мне пользуются свободой слова и вкладывают непереводимый посыл в конкретную мысль, в конкретный стих.

5. Как происходит выбор языка в каждом конкретном случае?

Это естественный процесс — язык выбирает меня. Всегда.

6. Отличается ли процесс письма на разных языках? Чувствуете ли вы себя другим человеком\поэтом, при переходе с языка на язык?

Да и да. У меня есть некоторые стихи на латышском, где изредка выражаю мысль на русском и тут же переключаюсь обратно на латышский. Такие стихи являются эквивалентом тому, каков процесс моего мышления.

На русском языке я больше получаю удовольствие именно от подачи, от того, как текст «выходит» и перформирует. Это странное явление, ведь на латышском я пишу намного чаще и сотрудничаю с коллегами из литературной сферы, что дает мне интеллектуальный и самокритичный подход к своему творчеству. Оба языка для меня – значимый подарок, который не заменит ничто, две разные планеты, каждая со своим словарным багажом.

7. Случается ли вам испытывать нехватку какого-то слова\понятия, существующего в том языке, на котором вы в данный момент не пишете?

Да, бывает. В таких случаях я прекращаю писать конкретный стих дальше.

8. Меняется ли ваше отношение к какому-то явлению\понятию\предмету в зависимости от языка на котором вы о нем думаете\пишете?

Нет.

9. Переводите ли вы сами себя с языка на язык? Если нет, то почему?

Нет. Даже запрещаю себе. По моему мнению переводить лучше человеку, который не является создателем конкретного поэтического текста. Автор владеет скрытыми значениями и смыслами, но человеку со стороны нужно рыться, неизбежно имплицируя долю своего творческого подхода. Мне кажется, что перевод придает дополнительный смысл тексту и это неизбежно и ценно.

10. Совмещаете ли вы разные языки в одном тексте?

Да.

11. Есть ли авторы, чей опыт двуязычия вдохновляет вас?

Редко. Хотя, например, ребята из текстовой группы «Орбита» мощные.

12. В какой степени культурное наследие каждого из ваших языков влияет на ваше письмо?

Что касается латышского языка — значительно влияет по той причине, что нахожу себя среди юных поэтов Латвии, где одна за другой заявляет себя свежая, горячая кровь в латышской поэзии, и это даёт импульс двигатся дальше, обмениваясь опытом с коллегами-писателями. Очень не хватает подобного рода влияния от поэтов, пишущих на русском языке. Особенно от юного поколения.

 
* * *
Дор%гой
Я старый чел%век 57 лет$
из-за пл%хого запаха & изо.рта
оч.нь тр,удно встр.чаться с
люд%ми. я п,и са$тель
пи$шу пл%х%о
я теперь ваш.друг
& единомышленник
 


Из тетради
                                               К.

вода падаюшая из небес
дорога ета исхожена вдоль и пропирок
ошипки в силу рока
м?
ишо музикант бродачий
острослов отвергаюший закони
болши крыля
волшебный светок
задумчивыми глазами
пойду на хоккей

---

Тотализатор

Теннис. Мужчины. 1/16 финала
(комментарии к матчу)

– 2 ущербнейших дибила)
на хууууя он его режит на постой в сетку
по 30   
15-30...опасно...

– все мячи по линии с форхэнда по длине в аут
буки при любых раскладах в плюсе
0-15 это уже пахнет? ну а сколько можно?
ААХАХАХАХХАХАХАХА соуза ол е нь
	
– хоть один мяч забожил Тревер
Не играет Соуза ща дотянет опять до тая и прое бет
Травер победит, штука на него стоит
давай Травер пусть пёс знает своё место	

– ой дибил, давай 7-5 соуза...тай нам не нужен.
соуза, харэ херней страдать-играй!!
на Тае Тарвер его сЪест
соуза опять хочет на тайбрейке показать мастер класс

– у Созы подача как у Роберты Винчи
Сами вы Соза ди билиы бл я ПРАВИЛЬНО СОУЗА
брякай закрывай БРЯКУЙЙЙ!
пока соуза

– Хахахахаха Daniel Gimeno-Traver 

ДААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААААА
Thank you Daniel! ПОРВАЛ МАЙКУ)))))

–  ты соузу взял?
– нет я просто таак сидел и нервничал 

с латышского: В булылках (с пробкой – ар корки)

                           записки присылают орки

---

---

П:  – но вот скажи без приколов вот есть вообще надежда

что эту книгу местный читатель прочитав поймет

ну хоть сколько-то ну что врубится понимаешь

вот поставь себя на место обычного читателя но достаточно культурного читающего интересующегося открытого и т п и перед ним это

мне просто сложно понять

вот с чем сейчас столкнулся

П-П: – ну что я тебе на сие могу сказать:  вот в городке где я живу меня не понимает никто и даже в библиотеку не зовут почитать стихи а приглашают поэтов из столицы – ты хочешь что-то взбадривающее услышать от такого поэта? забудь брат ну их всех нахуй делай что должен и будь что будет

главное что тебе самому нравится

П:  – не мне-то просто в голову ударило

П-П: – сомнения на то и сомнения что химии какой то в данный момент не хватает а потом выработаются депрромины вот все эти и обратно все будет ок а потом помрем естественно и все вообще довольно таки безразлично станет. ободрил? спрашивай если что…интилигенты ебанные вообще такую хуету читают что я и не хотел бы чтоб меня сия публика читала.

тебе того же желаю! надо быть непонятному и высокомерному и посылать посылать посылать с тетрадкой в руке у ручья с золотыми устами конец с головою зовется что С

но в моем переводе все таки найдутся человек 50 кто тебя оценит – наберется столько Лин

чего-то ты молчишь – не отвечаешь… ты плачешь?

2019

---

---

Любимые поэты Эльвиры из Латвии

Анна Аузиня,
Карлис Вердиньш,
Эйнар Пелшс.

А из зарубежных – нравятся многие,
например, американский автор Кен Голдсмит.
Пиздато!

бЕЗ даты   

---

---

feat. Николай Гумилев

 



                               1920-2020





feat. Александр Пушкин



Из Катулла



Оставь, о Лесбия, лампаду

Близ ложа тихого любви

Man tagad laika nav  – es radu

Please! Here you are! & C'est La Vie



…—- ——

—— —— —- —-

—— —— —-

— — —

—- — —-

—- — —— ——-

—— —

—— —— ——

—— ——- — ——



Kā ir tā ir bļa cikug ziga

Gar baži gandži gasasa

Darigu migu trigu ligu

Gam sazi radin o ba ba



1829 -2020





feat. ДАНИИЛ ХАРМС





. . .



                                                    Эйнарок  Дане



чтоб в Лондонском тумане

- / - / - / - *

чтоб чтоб чтоб чтоб чтоб чтоб

чтоб чтоб чтоб чтоб чтоб чтоб чтоб

чтоб чтоб чтоб чтоб чтоб стоп!



-------------------------------------------

* Записная книжка  

18 августа – 30 сентября 1925 г. 

                                                 Лист 22 об. 

 

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ «ДВОЕТОЧИЯ»:

1. На каких языках вы пишете?

На латышском, иногда – на латгальском, реже – по русски, еще реже – на английском, и сверх редко – на бурятском и белорусском.

2. Является ли один из них выученным или вы владеете и тем, и другим с детства?

С детства, ибо вырос в СССР!

3. Когда и при каких обстоятельствах вы начали писать на каждом из них?

Не припомню (мне уже 60 лет).

4. Что побудило вас писать на втором (третьем, четвертом…) языке?

Жизнь.

5. Как происходит выбор языка в каждом конкретном случае?

Вот это вообще не конролирую – я понятия не имею, что и о чем буду писать (и соответсвенно на каком языке).

6. Отличается ли процесс письма на разных языках? Чувствуете ли вы себя другим человеком\поэтом, при переходе с языка на язык?

Скорее –да, ибо я все время меняюсь и чувствую, что уже немножко другой (перевожу или нет – в любом случае происходит легкая трансформация).

7. Случается ли вам испытывать нехватку какого-то слова\понятия, существующего в том языке, на котором вы в данный момент не пишете?

Как бы особо не заморачиваюсь на этот счет, а если приспичит – то поищу слово в словарях или в поисковике.

8. Меняется ли ваше отношение к какому-то явлению \ понятию \ предмету в зависимости от языка на котором вы о нем думаете\пишете?

Если явление \ понятие \ предмет – это и про поэзию, то меня как бы от многих латышских поэтов слегка подташнивает, но в переводах Дмитрия Кузьмина они странным образом начинают казаться довольно таки симпатичными.

9. Переводите ли вы сами себя с языка на язык? Если нет, то почему?

Нет, ибо пишу не настолько прекрасно, чтоб еще и переводить этот ужас.

10. Совмещаете ли вы разные языки в одном тексте?

Да, это я делаю с превеликим удовольствием.

11. Есть ли авторы, чей опыт двуязычия вдохновляет вас?

Я являюсь руководителем студии «Эйнарцисс» — по сему сам собой и вдохновляюсь.

12. В какой степени культурное наследие каждого из ваших языков влияет на ваше письмо?

Очень сильно влияет, когда краду или слегка переделываю классиков.

***
Без Бутусова, без Земфиры 
– отношусь к девяностым без ностальгии. 
В двадцать и двадцать пусть будет одна
вирусная весна
в эфире.
Лично я бью по груше,
пишу стихи,
таскаю гири.
Изоляция? Пертурбация!
Все завершится
до цветения соседской акации.
Но только Цою –
ему одному открою
сердце прыгучее с дискотек.
Оно-то помнит
экологически чистый XX век!
Заодно и "Кино".
Рэкет, рокот толпы,
вечное: бить или не бить?
Крушение СССР, голод и мор.
А потом еще двадцать лет как
заводили старый мотор.
Риторический вопрос: 
Как теперь быть?
Только не "С легким паром"!
А просто – любить
одноклассников и их внуков,
на карантине
одичавших от скуки.
И свои руки,
сорок лет (двадцать плюс двадцать)
выводящие в слова буквы...

2020 г. 



***
Високосностью объясняешь?
Может, варикозом заземлённых
вен?
Впечатанными в сознание себе самому измен?
Жаром печи с градусом непрочитанных книг?
А может, собственный вирус в тебя проник?
...Возникший из хаоса лик увидеть и тут же забыть,
Чтобы других вечно спрашивать: как быть?
Возможности ищешь?
А виртуальность разве не выбрал давно,
Живое отбросив, как старое веретено?
И личный диагноз сейчас – «смехострах».
Неси сам себя, не получится – на чужих плечах.
...Не вскроются вены, если давно ты внутри зачах.
...Чинарой расти,
радугой – в дождь,
грустью – в поле,
камнем – в горах...
Обними необъятное и развей собственный прах.
В присутствии – стирание границ.
Свободен Никто, а значит – не падает ниц...
Прими как вакцину главный бой с собой,
будь просто,
пройди стремительно,
сиди тихо,
а хочешь – пой...

2020 г. 



***
И если прожить суждено один раз,
подковой* мне место отметил Кавказ.
А выпало время героев без лиц,
Кинжалов для танцев и книг без страниц.
Придуманный символ подвешен на гвоздь.
Где свой не замечен - отметится гость.
Тосты – за тиранов, костры – для угля.
С седьмого колена дошли до нуля...
Не ровня мужчине, свидетелем дней
меня поселили в театр теней,
Где ворон парит, как орёл в вышине,
и каждый забыл кое-что о войне.
...Кавказ - подо всеми, а счастье – у ног.
Моё поколенье прочтет между строк...

* Нальчик от слова «наль» - подкова (черкесский язык)  
2020 г. 



***
Не в папахах и белых шалях –
в паутине проблем.
Если счастье вдруг раздавали,
то остался ни с чем
тот Кавказ, что на трассе лезгинку
любит лихо плясать.
...Обязательно родить сына –
знает каждая мать.
Не в раскатах далекого грома –
в ежедневном бреду
здесь мужчина если не сломлен,
то накличет беду.
Тут соседа любить не умеют –
слишком много обид.
Нет земли чтоб пахать и сеять,
зато есть гордый вид.
Здесь в князьях давно самозванцы.
Здесь без веры в мечеть.
А вершины могут взорваться –
сохранить чтобы честь...

 2020 г. 



Стихи на кабардино-черкесском и авторский перевод 


***
Даущым сыщIодэIу сыумэзэхауэ.
Дауэ
Умыпсэунрэ пэжымкIэ  етар
Къуитауэ.
 Хэмыту гъэбыда,  IункIыбзэ,
И бзэр 
КъэпщIащи, щэхум хубогъуэтыр тхыбзэ
Уи псэр. 

Зы псалъэм  къызэпхетхъыр уэгур,
Си гур, 
Гъатхэпэм  удзыр къытыредзэ щIыгум 
Дэгуу. 

 

***
Стоит такая тишина,
она
над нами истиной дана,
одна.
Нет ни замков и ни дверей,
ей,
одной внимаю - тишине,
во мне.
И только изредка слова
Едва
пробьются сквозь, как мурава-
трава…



***
ЦIыр-цIыр цIыкIу, укIуэдыжынущ уэ иджы.
Мы гъэмахуэр щиухынур белджылыщ. 
Нэхъ цIыкIу дыдэм сыту куэд пыщIау щыта.
Си гупсысэхэм щыхьэту ягъуэтащ. 
Иджы мис, ди хадэм бжьыхьэр тепщэ щохъу.
Тхьэмпэ къэс цIыр цIырыр хэс къысщыхъут…
Я нэхъ цIыкIуи, я нэхъ ини зэщIекъуэж
ГъэмахуэкIэм. ПIалъэр пIалъэщ. Псори пэжщ. 



***
Вместе с летом попрощаюсь со сверчком,
был ли, не был с моей грустью он знаком.
Хотя точно мои мысли он знавал,
когда видел на балконе карнавал
моих ярких незатейливых причуд.
А теперь… теперь причуды опадут.
Как и листья в палисаднике моем. 
…Были ли, не был с моей радостью знаком,
но вот знАком он для лета точно стал,
хотя не был сам заметен – малость мал. 



***
Къэхъури къащIэри къыщытщIэр зы гъащIэщ.
Упсэуну хуэпIащIэ.
Хьет жегъэIэ, гъэзэж уи Хэку.
Къэхъуми къащIэми унэсыфмэ и лъащIэм
Уохъур гумащIэ.
Хьет жегъэIэ, щIэгъаплъэ уи лъэгу,
гъэзэж уи Хэку.
Къоплъри узэплъри зы хъужынущ, зэгъащIэ.
Удауэгъу? УхеящIэ?
Хьет жегъэIэ, щIэгъаплъэ уи лъэгу,
иплъэж уи Iэгу. гъэзэж уи Хэку.
Къалъхуми къэхъуми зыздаший дурэшу,
Щызэхуэзэжыр щызэшу.
Щызэшу? Щы-зэшу?
Хьет жегъэIэ, игъаплъэ уи нэгу,
гъэзэж уи Хэку.
Къэхъури къащIэри къэкIуэжи зэгъащIэ,
ГуемыIу уэ къапщIэм,
Бууфэнщ уи напщIэ!
Хьет жегъэIэ, щызэхыхьэм джэгу
Къэгъэзэж уи Хэку!
Къэхъури къащIэри къыщытщIэр зы гъащIэщ.
Упсэуну хуэпIащIэ.
Хьет жегъэIэ, жыIэ «си Хэку...»,
жыIэ «си Хэку...», 
жыIэ «си Хэку...» 



***
Все узнаем из жизни одной.
Торопись жить. 
Пусть о тебе скажут «Хет».
Вернись на родину.
Пусть о тебе скажут «Хет».
Не жалей ног своих.
Вернись на родину. 
Кто смотрит и кто видит 
станет единым, знай это. 
Посмотри на свою ладонь,
взгляни на небо. 
Вернись на родину.
Есть такое место,
куда тянется душа, 
куда ведут все пути.
Преградам вопреки.
Пусть о тебе скажут «Хет».
Вернись на родину. 
Все знания у нас из жизни одной.
Из одного целого.
Спеши жить… 

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ «ДВОЕТОЧИЯ»:

1. На каких языках вы пишете?

На кабардино-черкесском (адыгском) и русском.

2. Является ли один из них выученным или вы владеете и тем, и другим с детства?

Первый язык – родной, адыгский, так как я родилась и выросла в сельской местности, его я знаю хорошо.
На русском заговорила рано, до школы. После школы окончила филологический факультет — отделение русского языка и литературы. Я знала, что буду писать и мне нужны оба языка.

3. Когда и при каких обстоятельствах вы начали писать на каждом из них?

Лет с восьми пишу. Было так: первые строки я сочинила устно, на родном языке, а вот первое записанное стихотворение было на русском.

4. Что побудило вас писать на втором (третьем, четвертом…) языке?

Скорее всего, домашняя библиотека, а затем и сельская, районная, откуда старшие сестры и братья приносили художественную литературу. Да еще и литературные журналы, газеты – всего дома было много всегда. В детстве я воспринимала всех переведенных на русский писателей и поэтов как русскоязычных, не искала произведений на языке оригинала, да и не смогла бы их осилить. И мои мысли текли на обоих языках. Как и сейчас.

5. Как происходит выбор языка в каждом конкретном случае?

Это очень интересно. Если о стихах, то они диктуют (или диктуются) сами, выбрав язык звучания. Но такие периоды протяженностью в два-три месяца, чередуются не спонтанно – я настраиваюсь на эту смену сама. Со стихами более-менее понятно, а с прозой сложнее. Обычно я стараюсь писать первый вариант текста на родном. Начинаю переводить и получается не перевод, а другой вариант, которым я более довольна. Завершив его, начинаю делать обратный перевод. И он снова отличается от предыдущего.

6. Отличается ли процесс письма на разных языках? Чувствуете ли вы себя другим человеком\поэтом, при переходе с языка на язык?

Совершенно разные метафоры, ритмика… Это два человека, встречающиеся, так скажу, на кавказском хребте. Шли-шли с разных сторон, преодолели скалы, и встретились на гребне.

7. Случается ли вам испытывать нехватку какого-то слова\понятия, существующего в том языке, на котором вы в данный момент не пишете?

Так бывает часто, да.

8. Меняется ли ваше отношение к какому-то явлению\понятию\предмету в зависимости от языка на котором вы о нем думаете\пишете?

Бывает и это очень интересно, потому что наполняет тебя – видишь новые грани выведенной ранее правды-лжи, любви-ненависти и т.д.

9. Переводите ли вы сами себя с языка на язык? Если нет, то почему?

Перевожу, но стихи перевожу мало. Потому что не прикована к написанному раньше. Привязанность есть к стихам сегодняшним, а меня хватает на одно стихотворение в день. Оно на одном из двух языков записывается, и главное – его отшлифовать, что происходит в течение дня его появления, с утра до вечера, с перерывами, конечно. А пьесы перевожу чаще, и вот сейчас прозу перевожу.

10. Совмещаете ли вы разные языки в одном тексте?

Сейчас пишу свой первый роман, и да, добавляю туда некоторые слова, чтобы подчеркнуть чувства героев – они у меня «местные».

11. Есть ли авторы, чей опыт двуязычия вдохновляет вас?

Да, это адыгейский (адыгский) поэт, прозаик Нальби Куек.

12. В какой степени культурное наследие каждого из ваших языков влияет на ваше письмо?

Доминирует наследие адыгов (черкесов). Кроме авторских произведений, на меня сильно повлияло и продолжает влиять наш Нартский эпос. И мой авторский миф вытекает оттуда. А независимость от переводчиков на русский (возможность выйти к русскоязычному читателю) меня подхлестывает сильно – когда я начинаю писать драму или прозу, я вижу перспективу для текста – он появится на двух языках, и я буду довольна обоими вариантами.
И я понимаю, что мой русский – он от русских авторов и переведенной на русский зарубежной литературы. Это с детства и тоже родное, близкое.

***
Куда мы пойдём такие, куда бы пойти,
ни души не видно
в твоей груди,

лёгкие,
побредём мы на красный свет и выйдем без всякого стука,
во время кашля.

Dove noi andremo, dove andare,
nemmeno un’anima
nel tuo petto,
 
leggeri,
passeremo col rosso e usciremo senza bussare,
durante la tosse.


***
Половинка ест половинку,
остаются кожа
да кости,
липкое, невидимое пятно, 
больше ничего.

Metà mangia metà,
rimangono pelle
e ossa,
macchia invisibile, appiccicosa,
niente di più.


***
Налитые кровью 
губные доли,
заветренные, 
заверенные,
что семя дозреет,
лежат на любимом блюдце,
с недоверием.

Iniettati di sangue
gli spicchi delle labbra,
ventosi,
rassicurati
che il seme maturerà
stanno sul piattino preferito,
con incredulità.

***
Залежалый, как сало,
пресный, не бог весть какой салат,
не к столу будет сказано,
ни на что не готовый.


***
Открывай раньше времени
шкаф духовой,
разливай это кислое тело,
будем пробовать сердце на твердость.


***
До первого снега, 
до полной потери вкуса,
не введи меня,
господи,
в мыло и уксус,

нервы это скудная горстка мелочи,
а я и сам себе протуберанец,
гулкая туба,
зарубка на зарубке,
«космический мусор»,
открытый ранец,
ныряй и плавай,
легчай, человече,

спроси меня «страшно?»
страшно страшно
страшнее некуда,
в междуречье,
за пазухой,
от левой руки и до правой.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ «ДВОЕТОЧИЯ»:

1. На каких языках вы пишете?

Только на русском. Изредка делаю автопереводы на итальянский язык.

2. Является ли один из них выученным или вы владеете и тем, и другим с детства?

Итальянский я с перерывами учу с 23 лет.

3. Когда и при каких обстоятельствах вы начали писать на каждом из них?

Первые мои автопереводы были сделаны для одного итальянского автора, которого я переводил на русский и которому было интересно прочесть мои стихи.

4. Что побудило вас писать на втором (третьем, четвертом…) языке?

Я пишу только на одном языке, автопереводы в данном случае — это возможность увидеть, как текст говорит другим языком, какие за счет этого приобретает смыслы, а также своеобразный челлендж — выразить вещи, казалось бы, доступные только на одном языке, при помощи другого.

5. Как происходит выбор языка в каждом конкретном случае?

—

6. Отличается ли процесс письма на разных языках? Чувствуете ли вы себя другим человеком\поэтом, при переходе с языка на язык?

Я бы мог ответить на этот вопрос, будь я действительно двуязычным поэтом. Пока же, занимаясь автопереводом, я испытываю чувства человека, несущего на бегу до краёв наполненную миску с водой.

7. Случается ли вам испытывать нехватку какого-то слова\понятия, существующего в том языке, на котором вы в данный момент не пишете?

Да, в моих стихах часто происходят стыковки слов, далеких по смыслу, но созвучных друг другу, вследствие чего проступают какие-то новые значения. Чаще всего непереводимые.

8. Меняется ли ваше отношение к какому-то явлению\понятию\предмету в зависимости от языка на котором вы о нем думаете\пишете?

Вопрос, опять же, справедливый для знающего язык в совершенстве.

9. Переводите ли вы сами себя с языка на язык? Если нет, то почему?

С русского на итальянский.

10. Совмещаете ли вы разные языки в одном тексте?

Да, довольно редко, но в моих стихах есть случаи использования итальянских слов.

*
Аллеи сгущаются.
Меркнут.
Пленэр ввечеру без минуты фотография.
Деревья сонные вздыхают под одеялами.
Сумрак по-итальянски oscurità.

11. Есть ли авторы, чей опыт двуязычия вдохновляет вас?

Португальский поэт Томас Соттомайор, пишущий на португальском и английском языках.
Поэт Иван Соколов, использующий в своих текстах английский язык.

12. В какой степени культурное наследие каждого из ваших языков влияет на ваше письмо?

—

1// 


Возьму перфоратор 


Буду

реформатор 

 
                              буду быть 
                             

       буду 


    ОБНОВИТЬ 

Что бы  
        
            новое


Потому что такое 
уже 

А такого 
 не

Иначе  можно бы было 

До сих пор

СТАРИННЫЕ ФОРМЫ ПАФОСА

Но теперь  это все

              корова 
              как языком 
              слизала 



2// 

МАТЬ ПОРЕТ
МАТЬ КРИЧИТ 
МАТЬ КРИЧИТ
НО НЕ ПОРЕТ 
МАТЬ НЕ ПОРЕТ
МАТЬ ПОРЕТ 
МАТЬ БЬЕТ ДОЧЬ 
ДОЧЬ БЬЕТ МАТЬ  
НОЧЬ 
НОЧЬ 
НАСТУПАЕТ НОЧЬ
МАТЬ БЬЕТ ДОЧЬ 
ДОЧЬ БЬЕТ МАТЬ 
ЗА ТО ЧТО ОНА
НЕ УМЕЕТ СПАТЬ 
НЕ УМЕЕТ СПОРИТЬ
ЗА ТО ЧТО ХИКИКОМОРИ 
ЗА ТО ЧТО ХИКИКОМОРИ 
ЗА ТО ЧТО ТИХИЕ ЗОРИ 
ЗА ТО ЧТО ВИДЕЛА МНОГО ГОРЯ



3//


      ОНА НЕ ХОЧЕТ 
        ОНА ХОЧЕТ 
               ОНА ХОЧЕТ 
                     ОНА НЕ ХОЧЕТ 

ОН ХОЧЕТ 
ОН ТОЖЕ ХОЧЕТ 
ОН ЖЕЛАЕТ ЗВЕЗДЕ СПОКОЙНОЙ НОЧИ 
СПОКОЙНОЙ НОЧИ 

       ЗА ДЕНЬ МЫ УСТАЛИ ОЧЕНЬ     
       ОЧЕНЬ 
       УСТАЛИ ОЧЕНЬ 

ОЧЕНЬ УСТАЛИ ОЧЕНЬ 
СПОКОЙНОЙ НОЧИ 
         СПОКОЙНОЙ НОЧИ 



4/ 

На три двора на две страны 

на все ЧЕТЫРЕ СТОРОНЫ 

Слюны не хватит РАСПЛЕВАТЬСЯ 

СОРВАЛО НАКОНЕЦ ЗАПОР 

ОТКРЫТ У КАМЕРЫ ЗАТВОР 

И ГЛАЗУ БЕДНОМУ не проморгаться 

И даль и больше ничего 

И почему-то танки



5//

человек    стоит у               колодца 
                                
                              если 

кто-нибудь                          помнит
                       
                     Что такое 
                                                 колодец

         сдает багаж 


человек стоит

        уперев 

               руки в боки 

                       и 
                            смотрит в море 

    человек                              бок 
                  
                        человеку

человек 

              читает 
                            другого 

                           тоже 

        когда-то                человека 
               
                      который 

                          был 

                             и  
 ему                                            им 

завидует                 восхищается

                  что он был 

Человек 

                         пересчитывает копейки 

Идет перед сном в коридор 


     проверить

          двери 


                 говорит 
                                    с  человеком 

     
                      все время ищет 
                                                      как быть 
человеком 

                        и не быть 
человеком 
                        и быть                              с
 человеком 

                         и не быть                            с
 
человеком 

       И освободиться 
                      
                                   и быть как птица 

    и быть глупее
                                          и быть как дети 
                                         
                                         и быть как птица 

   
                        ищет 
                                                          сквозное 
      
       Простое 
                 такое 
                       которое   
                               было бы 



Не больше, но и не меньше –

Кусочек яблочка за щекой 

Победительной Афродиты. 



6//      
     
      ЕСТЬ ВЕЩИ 

         

                  ЕЩЕ ЕСТЬ РАЗНЫЕ ВЕЩИ 

         ПОКА ЧТО ЕЩЕ ЕСТЬ ВЕЩИ 

                      ДОРОГИЕ ВЕЩИ 
                                                  
       ЕЩЕ ЕСТЬ КОЕ-КАКИЕ ВЕЩИ
 
                                 КОЕ КАКИЕ ТАКИЕ ВЕЩИ 

ХОТЯ БЫ ЕЩЕ ЕСТЬ ВЕЩИ 
  
                          КОЕ-КАКИЕ ЛЮБИМЫЕ ВЕЩИ 

                              ЕСТЬ ЕЩЕ МИЛЫЕ ВЕЩИ 

поздравлять

                                                    пока
                НЕ С ЧЕМ

                       ЕЩЕ НЕ С ЧЕМ 

                                 УЖЕ НЕ С ЧЕМ 


чокнемся?

Я БЫ  ДА                                                                        НО НЕЧЕМ 

ушел 

НЕ ЗАМЕЧЕН 

    НИКЕМ НЕ ЗАМЕЧЕН 
                    
                        
  

              ПЕЧАЛЬЮ

                         ПЕЧАТЬЮ 

                                   

                                             КЛЕЙМОМ 

отмечен 

***
Los días pasan volando, como las aves más lentas, adormecidas por el vuelo, planeando 
Por sobre Jerusalén letárgica, somnolienta, pávida y tímida, 
Quitándose el alboroto de calles y transeúntes como la novia temerosa 
Se quita el vestido y el resto 
Para darle lo prometido al prometido, 
Aterrada y humilde frente a la gravedad del procedimiento.
 
Y qué importa que la imagen provenga de una serie que acabé anoche.


Así van reciclándose los torrentes crecidos a desmedida, 
Las aguas turbias que se desembocan en mis ojos
Entran por brazos de izquierda y de derecha 
Y luego salen filtrados por los diez arroyos de mis dedos en el teclado 
Silenciosamente y sin pronunciarse nunca.


Jerusalén qué ha visto a sus profetas 
Deambulando y augurando calamidades 
Y no supo oirlos.


Inundada por la primavera 
A que nadie ni siquiera le hace caso 
Se ve perturbada 
Por la pregunta
¿Y cómo, por dios, vamos a celebrar la Pascua
Sin poder visitarnos uno a otro 
Y sin poder salirnos de casa
Y sin poder reunirnos por medio de esos nuevos y digitales medios, 
Porque prácticamente la Pascua, como todas las fiestas grandes, 
Es también Shabat, y por lo tanto, está prohibida 
Toda cosa eléctrica,
Tampoco se puede invitar a un shabes-goy o una shabes-shiksa 
Porque eso ya no se hace 
Y encima, nadie conoce a los no-judíos?


Mientras tanto la peste sigue 
Apoderandose de países y continentes,
Hundiendo los días de la semana en olvido, cobrando vidas.
Todos los días ya son de fiesta 
Sin celebraciones y con resaca.


No me importa que sea manido el tema,
Por que eso es lo que estoy viviendo 
Ya casi tres semanas 
Sin tener ni idea de cuando 
Se acaba eso

***
Fantasies are engaging
Dreams are convincing
Striking through is pleasant
Expanding is risky
I’d like to harness
The shabbiness of this Life
It’s slouching and beer belly
It’s drooping thickness
Humanity is cellulite
On the planet’s tight little ass
Acne rash on the face of the waters
And the hair was curling
The muscle was pulling
Sleepy and putting on weight
And the glands were shaking and quivering
Cavities filling in and emptying out
Going up and down
Inflating and deflating
Drying up and soaking
Cracking up pink and open
Soaring numbing fattening
Thinning and showing stain
Straining and slackening
Swelling and going limp
Breediing and multiplying
Getting more complicated and simpling up
According to principle
Of either economy or redundancy
Objects of material culture
All sorts of appliances
Obsolescing into an enigma
The everydayness wearing out on the edges
Illusions also becoming obsolete
Consumed by fungus
What if they’ll take to the future
Every third word
Or what if it all cancels itself out
Solve itself like a fraction
Straps broken by tension
The hands of the ballerinas and gymnasts’ ribbons
Put down to stillness
What if all flags fade out
What if life crawls back into the ocean
And only the Chinese don’t loose it
And grow some gills
And have hydrodogs
And colonise the Bottom
Narrow slits from the video
Of a peeing prostitute
Monochrome trickle of pee
Streaming between glitter stiletto heels
Onto the drain grid
Two fingers with nails
Pulling aside the strings panties
Hell is for those
Who are too eager
To engage in small talk
Can’t stop thinking
Of flaying
If only not for the pain and screaming
Wouldn’t it be like unzipping
A hundred invisible zippers
Rolling up those socks and stockings and gloves
Opening up the red the fresh
Needles and blades and glasses and nimbs
Isn’t it all amusing
Little stars flying around
And arrows slapping the skin
Like moths against the street lamp
Swinging in the wind
Between the tramway and trolleybus cables
People moving to and fro
With their walks
Going to pee
Scratching themselves where its’ itching
Fixing where its’ uncomfortable
Can’t quite pick up the value
Of given circumstances
Quite start seeing it all
In a rather unhuman light
Like a working algorithm
Of assessment, count and exchange
I see ideas as viruses
And quite no longer believe
In the wholeness of big ensembles
So many beautiful poses
And so many elegant gestures
All the external world outside
Fair of all vanities
Life like one big description
In search of the object’s shadow
Anticipation of feast and hangover
And the dullest triumph of ethics
It kind of turns out there’s no other way
To establish the value of the phenomena
Except through looking at ways
They affect one another
And who hurts whom and how
Isn’t that quite unfortunate
So much for the triumph of beauty
Over the righteous and useful
Suspenseful music playing
Tacky music playing
Today I saw
Excessively shaved legs
Undershaved legs
Walks and tears
So intricate is the rustle of paper covers
Over the clear functions
Like the exit sign that is always on
Flashing the hole
In the fourth wall of the screening room
Somewhere there’s a tea-ring on the newspaper
Somewhere there are cool statues inside the niches
And somewhere there’s a broken heap
Can’t quite get a footboard to broadcast from
A footboard of clear subject
Somewhere bees are flying
Like cute lab assistants 
In their striped scrubs
Collecting the flower dust
Somewhere the glasses are all breaking
Somewhere fabrics
Are getting thinner from years of being worn
Everything happens according to proper order
I wish I could rub against the limits of norm
Being both outside and inside
No one has ever broken
The laws of psyche
Culture is basically a tractor
Life is basically a kolkhoz
And the morals are rotten
The homeland is morally rather sick
And the Imagined is like a fountain
Spurting spit
Between the spurts
There’s some sort of truth
With scraps of some rainbow spray
And it’s all some kind of a sort of a mumbo-jumbo
Humming and chime
And the truth of suffering and of love


***
In the morning birch-tree leaves
Are hissing so gently - 
As the fan at night in my lover's bedroom,
As  a gift's long-hoped-for wrappings. 
Words seep through  - 
An unwritten original being translated.
Take away the pulsation,
And what you'll have left
Is a tender current. an agitation of veils. 
The relationship between Base and Superstructure 
Becomes less urgent and pressing,
When sweet crystal sphere of phloxes' fragrance 
Sways to and fro,
And when  all sorts of plant-skins and hay 
Flake from above – nothing but pure excess.
The need for and the impossibility of a moral choice 
Recedes, 
When an apple lands with a sound so flat and so silly. 
Our knowledge is limited.
Our senses  unreliable. 
Human life is so short and fleeting. 
But not in this long,  not in this solid,  this weighty
Almost motionless afternoon hour
Spent sipping sweet coffee on an open terrace.
One classics scholar noted, and quite to the point, 
That summer is time of ecstatic oblivion.
According to Old Russian Calendar 
The day
After tomorrow
(and here's a peculiar gap – one of delay, of a foretaste,
of anticipation)
Is the Savior of the Apples Day, 
The Feast of Transfiguration.
When everything that ripens will be ripe.
When everything mellowing will be mellow.
When every becoming thing will become.
When suddenly everything will acquire the utmost clarity of Form. 
Just as Christ did on Mount Tabor 
When his face shone as the sun 
And his garments became
White as the light. 
And then, from this impossible yet unmistakable point 
All things will set out and proceed towards consummation, 
Towards full maturity in death, 
And towards resurrection.
What kind of resurrection will that be? 
A personal, individual, one?
Or just reproduction within one's species? 
That is a matter of opinion and conviction.
Something to take a stance on 
According to one's beliefs.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ «ДВОЕТОЧИЯ»:

1. На каких языках вы пишете?

Я пишу в основном на русском, но иногда пишу на иврите, реже на испанском. Есть опыты перевода собственных текстов на английский.

2. Является ли один из них выученным или вы владеете и тем, и другим с детства?

Все языки, которыми я владею, кроме родного русского – выученные в школе, университете, на курсах.

3. Когда и при каких обстоятельствах вы начали писать на каждом из них?

На русском языке пишу с детства, с тех пор, как лет в восемь понял, что мне обязательно нужно быть поэтом или писателем. На иврите начал писать после приезда в Израиль, когда еще язык был выученным только наполовину, непривычным, не автоматизированным, все слова еще очень отчетливо и очень загадочно звучали. На испанском пробовал писать, но с ним почему-то чувственно-телесная связь самая слабая. Планирую попробовать писать на каталанском, он для меня как испанский, только интереснее, его звучание во мне живее отзывается.

4. Что побудило вас писать на втором (третьем, четвертом…) языке?

Желание писать на иврите возникло от понимания, что как раз еще не устоявшиеся языковые навыки, вынужденная наивность языкового восприятия и масса разных чувств после переезда, это такая особая (и временная) ситуация, которая способствует письму, обязывает к минимализму и тем самым убирает много лишнего, очищает письмо.

5. Как происходит выбор языка в каждом конкретном случае?

Чаще всего я все же пишу по-русски, но выбор, если себе его представить, не совсем даже выбор: на каком языке попалась эта словесная соринка, обломок, от которого дальше пишется, на том языке и будет стихотворение.

6. Отличается ли процесс письма на разных языках? Чувствуете ли вы себя другим человеком\поэтом, при переходе с языка на язык?

Отличается и процесс, и личность пишущего при письме на разных языках. То же самое происходит и при обычной повседневной речи – у каждого языка свое чувство юмора, свои маски, свои ужимки. Даже не зная язык очень хорошо, но чувствуя его, попадаешь под его влияние, причем охотно этому влиянию отдаешься сам.

7. Случается ли вам испытывать нехватку какого-то слова\понятия, существующего в том языке, на котором вы в данный момент не пишете?

Нет, я скорее чувствую не нехватку слов, а нехватку каких-то движений, которые один язык умеет совершать, а другой нет. Компактность и плотность иврита, распространенность и развернутость русского, то же самое касается и определенных оттенков эмоциональной палитры самого языка. Слова легко могут переноситься из языка в язык, слово можно перевести или заимствовать, а вот эти движения, пластический репертуар одного языка в другой, переносится с очень большим трудом и всегда окольными путями.

8. Меняется ли ваше отношение к какому-то явлению\понятию\предмету в зависимости от языка на котором вы о нем думаете\пишете?

Затрудняюсь ответить. Пожалуй, следует поставить над собой такой эксперимент – выбрать предмет и написать о нем на нескольких языках и сравнить.

9. Переводите ли вы сами себя с языка на язык? Если нет, то почему?

Да, я довольно много своих текстов перевел на английский, некоторые письменно, некоторые вслух с листа, чтобы поделиться ими с любимым человеком, который по-русски не говорит. Желания переводить себя на иврит у меня пока нет, скорее есть желание на нем писать, и попытаться удержать (или уже скорее вспомнить) эту вынужденную наивность, близость языка к телу, которую на русском я переживаю совсем иначе, потому что язык и привычен, и объезжен, и отчасти послушен, и с этим приходится либо бороться, либо изобретать другие стратегии.

10. Совмещаете ли вы разные языки в одном тексте?

Пока что я почему-то опасаюсь совмещать разные языки в одном тексте. Наверное, в первую очередь потому, что думаю о потенциальном читателе и читательнице: владеет ли он или она этим вторым или третьим языком? Если нет, каково будет место этого непонятного, непроницаемого для них слоя текста? Думаю, что если мне удастся найти для себя ответ на этот вопрос о роли непонятного, я стану активно пользоваться несколькими языками в рамках одного текста.

11. Есть ли авторы, чей опыт двуязычия вдохновляет вас?

Скорее нет, потому что я внимательно не искал таких примеров, но если я себе такой пример воображаю, то один из языков, на которых такой автор пишет, обязательно миноритарный и он противопоставлен какой-то более магистральной культуре.

12. В какой степени культурное наследие каждого из ваших языков влияет на ваше письмо?

Я думаю, что культурное наследие всегда и неизбежно влияет на язык, хотим мы того или нет. Можно быть плохо знакомым с культурой, можно даже не очень хорошо знать язык, но когда пускаешь его себе в гортань или в пальцы, он начинает говорить каким-то своим голосом, у него есть своя повестка, о которой мы можем и не догадываться.

ЭЙН ТМУТАТ ЙЕТЭР

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ «ДВОЕТОЧИЯ»:

1. На каких языках вы пишете?

Стихи пишу на русском и на иврите. Академические работы – в основном на английском.

2. Является ли один из них выученным или вы владеете и тем, и другим с детства?

Мой родной язык русский. Иврит вошел в мою жизнь, когда мне было 10 лет. Английским на должном уровне овладел уже только в совсем зрелом возрасте.

3.Когда и при каких обстоятельствах вы начали писать на каждом из них?

Стихи начал писать в ранней юности на иврите, поскольку развивался в ивритоязычной среде, но вскоре перешел на русский.

4. Что побудило вас писать на втором (третьем, четвертом…) языке?

Вернулся к ивриту в районе своих 20 с чем-то лет, создавая тексты для перформансов на ивритских площадках.

5. Как происходит выбор языка в каждом конкретном случае?

Никогда не ощущаю это как выбор. Что-то приходит на иврите, что-то на русском, но ивритское письмо доя меня реактивно – побуждается то возникающим, то пропадающим чувством существенного адресата. Моё русскоязычное творчество в этом не нуждается.

6. Отличается ли процесс письма на разных языках? Чувствуете ли вы себя другим человеком\поэтом, при переходе с языка на язык?

Другим человеком нет, но отношения с двумя языками разные. С ивритом разрыв между производимой операцией и её эффектом, культивируемый мной и по-русски, задан как бы фактически, что делает его поэтическую реализацию предметом совершенно иных процедур. Например, на иврите я написал ряд достаточно традиционных сонетов – чего никогда не делал по-русски.

7. Случается ли вам испытывать нехватку какого-то слова\понятия, существующего в том языке, на котором вы в данный момент не пишете?

Нет. Я пишу исходя из имманентного опыта того языка, на котором пишу.

8. Меняется ли ваше отношение к какому-то явлению\понятию\предмету в зависимости от языка на котором вы о нем думаете\пишете?

Нет, кажется.

9. Переводите ли вы сами себя с языка на язык? Если нет, то почему?

Нет. Но в последнее время всё чаще практикую построчный перевод с комментарием своих русских текстов ивритским собеседникам – получается своего рода частный перформанс.

10. Совмещаете ли вы разные языки в одном тексте?

Уже какое-то время экспериментирую в этом направлении в своей визуальной поэзии. Серия фотографий с ready-made текстами, опубликованная в этом Двоеточии, первое завершенное произведение.

11. Есть ли авторы, чей опыт двуязычия вдохновляет вас?

Среди вдохновляющих меня авторов есть двуязычные (Рильке, Беккет), но сам по себе опыт двуязычия – нет, вроде.

12. В какой степени культурное наследие каждого из ваших языков влияет на ваше письмо?

Смотря, что называть наследием. Прочитанное и читаемое по-русски – основа моего ощущения литературы, но на меня оказывали всегда огромное влияние англоязычные авторы (Кольридж, Теннисон, Томас, Уильямс), а знакомство с ивритом, как с языковой парадигмой – формализмом его грамматики и семантической силой буквы – имеет решающее значение для моего творчества на любом языке.

МОСКОВСКИЙ ЦИКЛ

(Александру Гаврилову - как и почти все)

I.
(Поглядите, как бросается
Белый низ на черный верх.
М. Айзенберг)

Вот она, моя красавица Москва;
посмотри в ее невинные глаза:
«Сулеймановна, отвесь-ка мне мясца:
два замерзших под мостом окорочка».
Нарастай, живое тело холодца,
верь, капустная пустая голова:
доедят печных румяных молодцов,
так и мы с тобой сойдем за молодца.
Бледномясый непроваренный дружок,
навались пустым ребром на посошок:
эту мокрую клеенку пересечь,
с мутным хреном за Москву перетереть,
похвалиться, что держался молодцом
в нашем майском победившем холодце,
и на вилочке, на вилочке торчал,
и под ложечкой, под ложечкой темно.
Зубы кроет чистым золотом Москва,
чтоб Господь ей в рот смотрел, а не в глаза;
Сулеймановна, на кончике ножа
поднеси нам порошка и ешь уже.


II.

ХОРРОР

Где Москва-река упадает в Лету,
о гнилую решетку клетчатые бока
обивает корабль складчатый,
и кривуль карандашный нежившего пассажира, –
безо рта, но с хером от пятой строчки и до полей, –
то как шмякнется плоской рожей, то глянет издалека
в глаз крысиный сводчатый, черный издалека,
а вблизи такой, словно глазика-
то и нету.

Запряжен в хароновский воронок
их хвостами сросшийся пятерик,
и в кабине радио – то “Пищит Москва”,
а то воет Дух на святой волне,
и чернильные зубы точатся о бока
всех, кого ученическая рука
смяла в клетчатый ком и отправила в чернь клозета
без бачка, но с "хером" на грязном кафельном ободке,
и теперь они вместе в геенне Мосливняка
полируют шариковые штыки,
точат в кровь карандашные грызюки,
ждут, когда мы, сраны троешники,
к ним сольемся, только воды в нужнике-
то и нету.

Но во облацех есть темна вода
и полна говнеца, аки мы всегда,
и когда на нас низойдет она,
мы сольемся, Господи, пред тобой,
под Москву Твою с черной рекой Твоей:
будь наш хер хоть от пятой строчки и до полей,
а в тетрадке Твоей по клеткам стоит конвой,
и во всей этой "крепости" без замка
нарисованной нами еще тогда,
когда много тверже была рука,
кроме нас никакого, в сущности, крыснячка-
то и нету.


III.

лицом опухла и прекрасна, у Красных у ворот,
в булыжник вперив деревяшки, Русалочка поет.
скрипят колесики подставки, прохожий мается,
и голос волнами над миром переливается.
и ведьма мушкою садится на грязный локон ей,
и ночь бездонная ложится на порт пяти морей.
какой там принц, помилуй боже, когда судьба дает
петь “Бублички” за русский рублик у Красных у ворот.


IV

РЕПЕТИЦИЯ ПАРАДА  

(Ю. Гуголеву)

Любовь Небесная сквозь дырочку в тумане
глядит-не дышит, как румяный из ПОГОНа
прыг через меленький собачий ручеек
возле Воздвиженки; ладонь ее потеет,
туман разлазится, она не замечает,
что свежесбитый пулеметчиками пес
уже вознесся и у риз ее верти́тся, –
и так подставится, и этак повернется:
ему положены два белыя крыла,
она ж вцепилась в ближний шпиль и поплыла.

Пятнистый бобик с головою крокодила,
ты сам знавал терзанья сладостного жала,
ты был фельдмаршалом, ты выводил своих
из-под Никольского, из двух котлов у Плешки,
из смертной битвы при кафешки возле блошки, –
и умер гоголем, под свой же адский лай
бросаясь грудью на поток защитной краски
за трех щенков, сосущих мамку под киоском,
не разобравшись в этом мирном пиздеце,
в оргиастическом лелеяньи конца.

Любовь Небесная, вернись к своей работе!
Мы тоже слабеньки в своей румяной плоти,
мы вроде песиков, – мы пустим ручеек
при виде этих груд из тела и железа,
но нечем лаять, – так утри ладонь об ризы
и нам на правильное место положи;
а без Любви оно и сухо, и противно, –
спаси нас, милая, в сей горький миг уставный,
чтоб нам постанывать сегодня не по лжи:
пусть над ПОГОНовцем крыла раскинет бобик,
над Машей – кошечка, над Сеней – упырек;
храни нас бобики – никто не одинок
в рассветный час, когда асфальт дрожит и гнется:
пока Отечество не всхлипнет, не забьется,
в предсмертной судороге в крик не закричит,
рука Всевышнего Отечество дрочит.


V

в еёйных теремах древесные перильца
ногтями подраны к подвалам от палат
и в клетках стволовых то кенар претворится
в соколика, то ад соколики творят
сама немытая, но брови сурьмяные
сидит красивая и страшная и ждет
когда Бирнамский лес на ложки хохломские
пойдет


VI

ЭЛЕРС-ДАНЛОС

Младенец кусает себе пяту, и гностик-отец от упадка сил
а ну чесать про конечный мир и бесконечность войны со злом,
пока сей малый уроборос урчит от боли и бьет рукой,
и слюни капают в колыбель, и зло ему лижет шерсть на крестце

А в окнах солнце висит крестом, двояко выгнут терновый куст,
и в васкулярах Москвы-реки сквозь лед кроваво глядят буйки,
и в тесной проруби мужики купают голые пузеля,
пока крещенские вензеля с презреньем описывает теософ

И мать младенцу голодной кутьи пихает крошку в размытый ртец,
а он выплевывает прикорм и выворачивается ужом,
и дикий рев его голышом плывет по льду к неживым баржа́м,
и в страхе звякают колокола, и мы сгибаемся до земли

О, гибкий отец, ученый дурак, и твердовыйная мать-Москва!
мы поползем по твоей земле от колыбели до полыньи
и сгинем в маленькой полынье, во влажной твоей ледяной полынье,
и вот один, обойдя буйки, въезжает по самое ВНЖ

И вновь младенец кусает пяту, крича от боли в сведенной пяте,
а ты лежишь, расставив мосты, колокола свои теребя,
пока мы лупимся об тебя, всем телом лупимся об тебя,
распялив свои размытые рты, морозя голые пузеля

И шерсть с окровавленных пузелей вмерзает в брандмауэры твои,
стоит невиданное тепло, сверкает солнечное стекло,
в подземных сокровищницах твоих сверкает искрами кодеин,
поглубже пытошный теософ готовит отцу иордань со льдом

И вот отца низводят к нему за оба вывороченны крыла,
и всякую правду исполнят они, оставшись с купелью наедине,
и то, что увидят в тебе оне, оставшись друг с другом наедине,
наверное, стоило ВНЖ. Наверное, стоило ВНЖ.


VII

КАМАРИНСКАЯ

– Ах ты, сукин сын, камаринский разночинец,
главной книжечки с нашим Божечкой разночтенец,
ты куда бежать и орать визжать
вдоль Покровки, сын полукровки?

– О, визжа шелками, дыша туманами коньяка и
яростного мороза, я войду под свод кабака и
отодвину похмельный ковш, ибо мне московский
хмель говорит: "Побудь со мной, нетаковский!"

– Ах ты сукин сын, чужое дитя Отчизны,
Божий слепочек из нику́да и протоплазмы,
ты почто зассать наш попляс плясать
вдоль столешниц, делатель грешниц?

-- О, седой паяц, я потому не пляшу и
рож не строю, что уже давно не грешу и
лишь пляшу поджилками, когда в пограничной зоне
хмырь ласкает красный, пока я сжимаю синий.

– Ах ты сукин сын, протестная твоя гузка,
семицветный шарф, трехцветная водолазка,
ты зачем бросать наш калач кусать
бородинский, всем нам единский?

– O, во рту моем прорастает если бы да кабы и
мой язык во мху заплетается за грибы и
вижу я такое, что от Покровки и до "девятки"
нет вкуснее закладки, чем эти мои опятки.

– Ах ты, сукин сын, на обитом ковром пороге
Родины, головою туда, где ляхи,
ты почто лежать и сипеть дрожать,
помиранец, мамкин засранец?

– О, когда б я правда на общее дело отдáл концы и
лег с концами и с выражением на лице и
выл предсмертно, то в этом своем непрестанном вое
всех бы сдал Москве, к кому повернут был головою.

– Ах ты, сукин сын, безъядное твое жало,
что ж тебе на том порожике не лежалось, -
ты куды ползти, сжав себя в горсти,
беспрозванец-грауэрманец?

– О, мне смерть моя не красна без кирпичной твоей крови́ и
дай же мне остаться не в кабаке, а в твоей траве и
воспросить напоследок, вцепившись в твою штанину,
то, что вовсе знать не положено гражданину:
что ж я, сукин сын, все бьюсь о твои пороги,
что ж я, сукин сын, все вьюсь по твоей дороге,
что ж я, сукин сын, все друг твоего народа,
что ж я, сукин сын, все смотрю на твои ворота,
что ж я, сукин сын, все вожкаю жалким жалом,
что ж, я сукин сын, все сыт твоим конским салом,
что ж я, сукин сын, все дрыжжу своей ногою, –
там одной ногою и здесь другою?


VI

Синие вагоны, черная вода;
ты еще зеленый, не живи сюда.
Не пылит дорога, не поет конвой;
посиди немного, нам до кольцевой.

את הסצנה הזאת נצטרך לשחק מחדש

היא החזיקה את דוקרן הקרח בזהירות מופרזת, וכל הפוזה שלה מתוחה אך עדינה ושברירית הייתה זו של רקדני בלט ברגעים האחרונים של מערכה מופרזת במקצת. הוא הסתכל על הדם הסמיך שגם בזרימתו המואטת היה משהו תיאטרלי מדי— ופתאום רצה להיות ילד, ילד קטן – ושהיא תהיה אמו, והוא ירוץ אליה ויחבקה בפאניקה, וישאל בקול שברירי ועדין: «אמא, את בסדר?»

כאשר

היא הבטיחה שכאשר יהיה לה סרטן, הוא יוכל לבחור את הגודל. אמרה אפילו שאת הצורה הוא יוכל לבחור כי חשוב לה – אבל לפני זה אף אחד לא חופר לתוך השדיים שלה.

הראה וספר

היא אמרה שאם הוא רוצה להבין, הוא צריך להסתכל עמוק-עמוק אל תוך הפה שלה, אבל ממש עמוק. הוא כבר היה מוכן כמעת לכל דבר, הוא הנהן בראשו והתמתח קדימה, והיא פתחה את הפה ונהמה בסימן שאלה והצביע אל תוך פיה ונהמה שוב. הוא ראה את החוטים הארוכים והמבריקים של רוק נמתחים ונקרעים בין לסתותיה, וראה חור חום קטן באחת השיניים אחוריות והגדולות לפתע, והענבל שלה היה קטן ואדום מאוד, – אך הוא עדיין לא הבין. פתאום היא סגרה את הפה בנקישה מפחידה והסתכלה עליו, והוא הסתכל עליה, והיא אמרה, ״אתה עדיין לא מבין, נכון?״ – ופתאום נשכה את לחיו, נשכה בכל כוח, והוא צרח וניסה להשתחרר, אך היא החזיקה בו עם השיניים, והוא צרח וצרח עד שהבין כמה דברים.

אמרתי לכם שזה יעבור

היו לו גירושים, מוות במשפחה, שוב גירושים, וכל החברים האלה שחייבים להיפגש איתך כדי לספר אחר כך אחד לשני שאתה לא כל כך בסדר ויש סיבה לדאגה, ואז הוא עבר דירה ומצא בין כל החרא שהשאירו הדיירים הקודמים מטבע חדש ומאוד נוצץ של עשרה שקלים, ופתאום התחיל סוף-סוף לבכות, וליילל, ולהתגלגל על הרצפה.

ועוד קצת

פעם הבאה הוא פגש את גבריאל כבר בגיהינום, כאשר זחל על שלוש לכיוון המים, ידיו השמאלית השבורה צמודה לחזה, להפסקה של ארבע דקות הולכת להיגמר הרבה לפני שהוא יגיע לאגם. הוא ראה את גבריאל ופתאום ליבו קפץ אל תוך גרונו והתחיל לפרכס כמו אישה בוגדנית בסיר אדום דפנות. גבריאל עמד ליד עץ בקבוק שרוף, חצי פניו היו מכוסים בדם, ועם כל נשימה מהגרון שלו היה יוצא ציוץ, ציוץ קטן ונחנק, אבל זה עדיין היה גבריאל. הוא הסתובב והתחיל לזחול חזרה, לזחול מהר ככל האפשר, אבל גבריאל כבר ראה אותו וקרא לו בשם, והוא קפא על המקום, כמו שהיה קופא עשרות פעמים לפני כן, כמו שקפא ביום ההוא. ״וואלה, חבר, תן לראות אותך!״ חירחר גבריאל, והוא הסתובב לאט-לאט, בלי לקום, נשארו שתיים וחצי דקות עד סוף ההפסקה, והוא אמר לגבריאל, ״היי״, ומיד שנא את עצמו. גבריאל התנתק מהעץ ובא אליו, מתנדנד ומשתעל אך מנסה לחייך, הוא עדיין היה אחד האנשים הגבוהים בעולם, שום גיהינום לא היה מסוגל לשנות את זה. ״ההפסקה שלי נגמרת״, הוא אמר לגבריאל והשפיל את ראשו עוד יותר. ״יליד טוב ירושלים״,  צחק גבריאל והתחיל להשתעל עד שרוק ורוד הופיע לו על השפתיים. ״לא כל כך טוב, הה? לא כל כך טוב, מאמי״, והעלה אצבע רועדת אל חצי פניו ההרוסים, בדיוק איפה ששפכטל תלש לו פרוסת לחי לפני שחתך את עורק הצוואר. ״עשרים ומשהוא שנה, הה?״ ״סליחה״, הוא לחש. ״עזוב״,  אמר גבריאל בקול עייף ונמוך, ״עזוב, זה הגיע לי, הייתי בן זונה, אני זוכר מה הייתי עושה לך. הגיע לי – ובכלל זה לא משנה עכשיו, נכון? מה זה משנה עכשיו. תן לי לראות אותך, גבר, אתה נראה חרא״, וגבריאל עשה צעד קדימה, ופתאום הוא הרגיש יד ענקית תופסת את השיער שלו – וברגע הבא רגל של גבריאל נתנה לו באיטה נוראית ביד השבורה, וכל עוד הוא צווך והתגלגל על הדשא השחור, גבריאל השתעל ולחש, ״עדיין יש לי את זה, הה? עדיין יש לי את זה, נכון?״

היכן אני נמצא

הוא ניגש אליה באוטובוס רועד וחצי ריק, אחד האוטובוסים העצובים של מוצאי שבת, – לאישה שהסתכלה לפניה בפה מעט פתוח וסיבבה את טבעת הנישואין שלה שמאלה וימינה, שמאלה וימינה, שמאלה וימינה. הוא אמר לה שמיד ראה אותה, מהרגע שהתיישבה, ושהיא יכולה לחשוב עליו כל מה שהיא רוצה, אבל הוא רוצה להוציע לה כוס קפה, לא יותר מזה; הוא בן אדם טוב, הוא בטוח שיש להם עתיד, עתיד אמיתי אם היא תתן לזה סיכוי – ממש עכשיו, ממש בתחנה הבאה, – הם יכולים לרדת מן האוטובוס ממש בתחנה הבאה ולתת לזה סיכוי, בבקשה. הוא לא ידע מה עוד להגיד לה, הוא הרגיש עירום ובודד, והיא סוף-סוף עזבה את הטבעת שלה בשקט, סיבבה מעט את הראש והסתכלה לו בפנים, והוא החביא את ידיו המזיעות בכיסים ונשם עמוק ועמד במבט הזה, והיא אמרה שאם הוא לא מבין מה זה צו הרחקה אז היא תמצא דרך להסביר לו, ושלמרות שילדים כבר גדלו היא בצ׳אק תעשה ככה שהוא לא יראה אותם יותר בחיים.  

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ «ДВОЕТОЧИЯ»:

1.На каких языках вы пишете?

Я пишу, кроме русского, иногда на иврите и иногда немножко на английском.

2. Является ли один из них выученным или вы владеете и тем, и другим с детства?

И английский, и иврит являются для меня выученными языками.

3. Когда и при каких обстоятельствах вы начали писать на каждом из них?

Мне трудно припомнить, но мне кажется, что и на иврите, и на английском я начала писать несколько лет назад, когда перестала постоянно жить в России и стала больше времени проводить в Израиле.

4. Что побудило вас писать на втором (третьем, четвертом) языке? Как происходит выбор языка в каждом конкретном случае?

Это происходит само по себе, внезапно мое сознание начинает разговаривать со мной на другом языке. Я так или иначе очень много и очень часто думаю то на иврите, то на английском (больше на английском, чем на иврите), и время от времени у меня в голове начинают писаться стихи или проза не на русском языке. Мне очень трудно представить себе, как этот процесс происходит, и еще труднее его описать. В какой-то момент он просто начался, и я абсолютно не могла (да и сейчас не могу) его контролировать. Тут очень важно сказать, что происходят такие вещи крайне редко, в основном я все-таки пишу на русском.

5. Отличается ли процесс письма на разных языках? Чувствуете ли вы себя другим человеком, поэтом при переходе с языка на язык?

Процесс отличается очень сильно, потому что тексты мои на иврите или на английском, как мне кажется (по крайней мере я хочу на это надеяться), очень сильно опираются на контекст соответствующего языка, истории и культуры, поэтому мои переживания в момент написания этого текста очень плотно связаны с соответствующим контекстом и с проживанием соответствующих событий. Я чувствую себя не то чтобы другим человеком или поэтом, но человеком или поэтом (или прозаиком), погруженным в другую эмоциональную среду, – это безусловно.

6. Случается ли вам испытывать нехватку какого-либо слова/понятия, существующего в том языке, на котором вы в данный момент не пишете?

Нет, кажется, нет.

7. Меняется ли ваше отношение к какому-либо предмету/понятию/явлению в зависимости от языка, на котором вы о нем думаете/пишете?

Нет, и это само по себе очень интересно, спасибо, что вы обратили на это мое внимание.

8. Переводите ли вы сами себя с языка на язык? Если нет, то почему?

У меня был очень интересный опыт автоперевода, когда журнал הו! публиковал мои ивритские стихи и попросил меня выполнить некоторое количество автопереводов на иврит моих русских стихов, для того, чтобы сделать более полную публикацию. Это был очень тяжелый опыт, потому что выяснилось, что, как и говорилось выше, на русском и на иврите я говорю не просто разными языками, но о разных явлениях с разным эмоциональным наполнением. Возвращаться к этому опыту мне бы не очень хотелось. Другой опыт такого рода был, когда я переводила с русского на английский собственную сказку «Агата возвращается домой», и это тоже была история про разное эмоциональное наполнение, и она мне тоже не понравилась. Третий же опыт такого рода был, когда я собственную короткую прозу, изначально написанную на иврите, фактически переписывала на русский. Там было гораздо легче, потому что я просто в конце концов отбросила написанное на иврите и переписывала его на русский заново.

9. Совмещаете ли вы разные языки в одном тексте?

Да, и очень часто. Например, в моем романе «Все, способные дышать дыхание» есть довольно много и иврита, и английского, но – и это снова возвращает нас к теме автопереводов – я переводила иврит и английский на русский в комментариях к тексту.

10. В какой степени культурное наследие каждого из ваших языков влияет на ваше письмо?

В довольно большой, как и говорилось выше. Мне кажется, что каждый раз, когда я пишу на другом языке, я взаимодействую с другой культурой. Может быть, это иллюзия, но у меня есть такое ощущение.

ИЗ ПОЭМЫ ”השרדות (МОЯ КВАРТИРА) survival” מתוך פואמה

1.
Холодильник. Одиночества ночные утехи
Кому смех, кому tears and בכי
Набить чем угодно бездонный мешок
To hell! и пускай нарастает жирок

Ах кушанье, пища, питанье, еда!
погибель без вас, но и с вами беда

Путь к сердцу женщины лежит через желудок
чем больше желудок
тем короче  путь
Уймитесь, волнения страсти
молчи, беспокойное сердце
На, съешь кусок и молчи

מקרר. נחמה לילית של בדידות
טוב לאכול מאשר למות
למלא את הריק גדול כחלל
ולעזאזל עם עודף משקל

אה, אוכל, תזונה, מאכל ומזון!
אין חיים בלעדיכם אך אתכם אבדון

הדרך ללב אישה עוברת דרך הקבה
כמה שהקבה גדולה יותר
הדרך קצרה יותר
תתרסנו, סערות הרוח
תשתוק, הלב הלא רגוע
הינה, קח ביס ושתוק

2.

Книги, the spiritual sphere
верное прибежище интеллектуального дезертира
Ими замусорена вся квартира
(o you, bookworms, буквоеды
(זוללני הידע
Полки с книгами у меня в передней
и в гостиной
и в спальне
и в туалете
(reading in the bathroom –
double-barrelled action:
emptying the bowels
stuffing the head)
и в кладовке
и на антресолях
Вот книжек жаль
жалко мне книжек, ממש חכל
The books will probably be the first to go
от них не останется ничего
Books, the decorative element of my living space
will hardly be able to win the race

ספרים – the spiritual sphere
המקלט הבטוח של עריק אינטלקטואלי
ими замусорена вся квартира
הם עושים בדירה בלגן לא נורמלי
(o you, bookworms, буквоеды
זוללני הידע)
מדפים עם ספרים אצלי בפרוזדור
ובסלון
ובחדר שינה
ובשירותים
(reading in the bathroom –
double-barrelled action:
emptying the bowels
stuffing the head)
ובבוידם
ובמכסן
דווקא על הספרים ממש חבל –
הזמן שלהם הלך ואזל
the books will probably be the first to go
от них не останется ничего
books 
the decorative element of my dwelling space
will hardly be able to win the race

בדידות

בדידות זה סם כבד ממכר
אין ממנו גמילה אין נגדו תרופה
לא חתול לא כלב כלום לא עוזר
לא אדם אוהב לא מילה יפה

בדידות זו שמיכה חמימה עבה
התכסתי בה עד מעל ראשי
במיטת האהבה
כדי לצאת לחופשי

בדידות זו נוחות
חופש מרשע ופשע
חופש מהתחייבות נצחית
חופש מהתקשרות לבבית

בדידות זו תמהונות
מה חסר לו לבודד
כאשר מסביב יש כזו כמות
כזה מגוון של אנושות
בודדה בהחלט

בדידות זה פאר ושפע
אין בה חייב אין בה מוכרח
היא קלה היא רכה היא לא מעייפת
אז למה היא דוחה כל כך?

* * *
Я не знала, что я такое
всю жизнь думала про другое
не знала, чего я хотела
к чему готовила душу и тело

Теперь  душа, шаткая моя основа  
полагает, что вполне готова
начать весь процесс снова
провести его осмысленно и толково

А что говорит мое тело?
А ему до меня нет дела
у него свои цели и задачи
оно ведет процесс совершенно иначе

А душа – пускай себе поплачет



*  *  *
передо мной на стеклянном блюде
отрезанный ломоть моей жизни
хороший ломоть, сочный
из пухлого, мягкого теста
на живой и бойкой закваске
щедро переложен нежным кремом
пронизан слоями горького шоколада
украшен цукатами и вареньем
и все еще довольно свежий
лишь слегка заветрившийся по краям

Да разве я его не съела?
разве я его не кромсала
не пихала в рот большими кусками
не глотала с торопливым вожделеньем
даже не чувствуя вкуса
лишь бы набить желудок?
Значит можно приняться за него снова?
но теперь уже с расстановкой
наслаждаясь каждым кусочком?

Близок ломоть, да уже не укусишь
пока я глотала слюни
уплыл куда-то ломоть на стеклянном блюде



*  *  *
отпустите меня отсюда
не хочу больше
мне здесь тесно мне здесь скушно
мне здесь душно мне здесь страшно
да я и шла не сюда
я попала сюда по ошибке
я шла совсем в другое место
другое, совсем не такое
меня впихнули сюда силком
и выпихнуть хотят тоже силком
какое негостеприимное место
отпустите меня по доброй воле
по собственному желанию
к чему эти истязания и пытки
я хотела бы расстаться с миром
с миром
Я больше не буду обещаю
больше никогда, никогда
я больше не буду
не буду

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ «ДВОЕТОЧИЯ»:

1. На каких языках вы пишете?

Русский, английский немного, иврит еще меньше, французский и польский совсем мало.

2. Является ли один из них выученным или вы владеете и тем, и другим с детства?

Все, кроме русского – выученные.

3. Когда и при каких обстоятельствах вы начали писать на каждом из них?

По-русски – с детства. На иврите – сорок с лишним лет назад, слегка обжившись в Израиле. По-английски – примерно тогда же, прочитав сотню-другую английских книг. По-польски и по-французски – чтобы показать что-нибудь польским или французским друзьям.

4. Что побудило вас писать на втором (третьем, четвертом…) языке?

Любопытство.

5. Как происходит выбор языка в каждом конкретном случае?

Выбор не рациональный – что захочется в тот момент.

6. Отличается ли процесс письма на разных языках? Чувствуете ли вы себя другим человеком/поэтом, при переходе с языка на язык?

Процесс отличается разительно. Однако остаюсь тем же человеком (поэтом себя никогда не назову), но только – на чужом языке.

7. Случается ли вам испытывать нехватку какого-то слова/понятия, существующего в том языке, на котором вы в данный момент не пишете?

Сплошь и рядом. Но чаще всего дело не в самом языке, а в моем недостаточном знании его.

8. Меняется ли ваше отношение к какому-то явлению/понятию/предмету в зависимости от языка на котором вы о нем думаете/пишете?

Меняется. Если это не русский, то предмет/явление отчуждаются от меня, становятся «иностранными».

9. Переводите ли вы сами себя с языка на язык? Если нет, то почему?

Перевожу иногда.

10. Совмещаете ли вы разные языки в одном тексте?

Сделала в одном стихе.

11. Есть ли авторы, чей опыт двуязычия вдохновляет вас?

Не знаю, что такое опыт двуязычия…

12. В какой степени культурное наследие каждого из ваших языков влияет на ваше письмо?

Не знаю.

у изголосья : na zagłosku : ля падгалосся

***
Вдруг ветер — это птиц незримых стая? 
Вот славки свист среди садовых слив, 
Вот щёлкнул клюв стрижа, за прядь 
словив 
Какого-то ребёнка. Вот истаял 
Под крышей лёд — и ласточек гнездо, 
Всю суету их ласки ожидая, 
Порыв весенний приютило — дом 

Первейшего — из выпавших — птенца.
 
Вверяют облакам себя так звёзды: 
Срываются — и светлые борозды 
Оставив в нас желаньям без конца, 
Летят, летят. Волнуют тёмный воздух. 
Рубашки ворот вздохом шевелят. 

А кажется — листают наши книги 
Сухими пальцами небес ветра 
С утра 
до той заутрени стыдливой, 
Которой нет отпора. 
Не пора 
ни в прошлом, где вчера, 
ни в будущем, где скоро, 
Любить пустышек свист и щебетанье 
птиц, 
И шелест странниц-мыслей и страниц 
Исписанных судьбы куриной лапкой. 

Как странно это: детские загадки 
Весенним небом управлять вольны. 

А что любовь? Удар из-за спины. 
И слётки-сквозняки: в стене за кладкой 
И за подкладкой старого пальто. 

И все глаза, кроме твоих — не то. 

18.03.2020

 


Гаутама Перхурово
дедушке Глебу 

Слуху и оку: 
«Глазоньки-пролески, 
не спите в день, а спите в ночь». 
Сердцу и молча: 
«Шиповник, не кровоточь». 
*
Небу шепотом: सत्य [cатья] . 
А небо в туман молчит 
или фыркает моросью – хватит, 
на морзе градом 
сообщает мне правду 
про истину где-то рядом – 
в двух шагах под машины, 
поближе к бездомным псам. 
*
Как грохочут железные веки 
печей-калиток. 
Тлеют угли во взгляде калеки, 
кровавый слиток 
языка в его рту 
все катает, катает словом: 
«कर्म [карма] ? 
धर्म [дхарма] ? 
Отец наш небесный?» 
Остыв, погаснув, 
дымом: «Мама» — 
уходит в облачные леса. 
*
Жить без третьего глаза — 
на стенке или комоде —
это शान्तिः [шанти] . 
Это шанс на приятный вечер. 
И не зря в моем доме ютятся чужие вазы — 
я цветком затыкаю под горлышком 
джинна — смерть. 
*
Примулы
ваз моих и горшков 
защита, весна. 
Спасение от мешков 
на голову в подворотне, 
в пути на плаху. 
प्रेम [према]  – 
закон любви, 
искусство плакать, 
божий дар – улыбаться и целовать. 
*
अहिंसा [aхимса]  — 
глухим псам, 
кошкам и старцам 
с торца 
не насилием, ветром 
наносило веток. 
Вот и шалаш наш, 
где был пустырь. 
Дети смеются. 
Собаки дышат. 
Кошки вылизывают зады. 
*
«Глазоньки-пролески, 
не спите в день, не спите в ночь, 
а спите, когда хотите, 
глядите, куда хотите, 
простите, нервом растите 
в моей земле: 
в легкой пустой золе, 
в жирной богатой почве 
днем и ночью Корнем». 
Так на суглинке неба 
расцвел цикорий.

 28.04.2017


надежда на никого

Оближет лапы пёсья тишина,
и дедов храп опять раздует угли,
растопит печку нежности моей —
буржуйку в дребезжании и саже.
Бессонная, зачем ты, ночь, длинна?
Зачем луны седые эти букли
расчёсаны на гребенном окне?

Вот твёрдый вдох десной не прожевав,
луна и призрак деда отступают —
и плачу я, но с высохшим лицом.
«Полумертва уже полужива» —
где точка, где тире, где запятая
с затекшим и поломанным крестцом?

Никто не вскроет тайну, как гнойник,
никто не вынет деда из-под корня,
никто не даст мне детства карамель.

Но глаза уголком взгляну на миг:
Никто синичку возле дома кормит,
Никто снимает дверь мою петель.

21.02.2017
 
 
молитва в саду постсоветской Беларуси

Сколько протуберанцов
быть на моей звезде должно,
скажите, астры?
Восемь колядных, чтобы моя звезда
бородкой трясла и робко, 
как козочка, 
блеяла?
Шесть жёлтых мясистых лучей,
слезами текущими вдоль орбит,
из глаз телёночка голубей цианида?
Пять красных, сердитых,
тяжёлых как молот, 
острых, как серп,
надтреснутых и расколотых?
Сколько протуберанцов успеет
раскрыть лепестки
внутри,
покуда трубы
будут грубить тишине,
молчание грабить,
пока сгребут облака
лучистые и костлявые
руки людские?
Господи, помоги астрам,
они перестали светиться в пыли
нашего праха.
У них, белоснежных, астма.
Они задохнулись от нашей любви.
Они не говорят. Не горят.
Звезда во мне не ведает горя,
не знает, сколько положено ей лучей.
Не понимает страстей человеческих,
не носит бремени хроник.
Звезда во мне дышит сиянием времени
и космоса Твоего.

19.03.2021



свидетельство

 
***
Мой папа не был в Риме ни ногой
и индульгенцию себе по таксе
не выкупал, в церквушке не молился,
ни в Греции, ни в Петре. Твёрд как камень,
он был изгой дороги золотой
на старом рынке Иерусалима
и бледных палестинских никуда
нас не ведущих лестниц Вифлиема.
В его библиотеке — Лео Таксиль 
«Вертеп священный» и Сенкевич Генрих 
«Quo vadis?» — вот они
к нам в тихий дом вволакивали Рим
под ручки белы,
умывая руки.
А папа мой — он весь Гефест, язычник,
из пантеона
Альфы и Протона.
От прокуратора и прокурора
не утаил ни одного секрета.
и даже так — всё это
слишком громко,
всё это лира дивного Орфея,
но песенку одесского еврея
ему прабабушка моя дала —
Мирем Абрамовна Иоффе. Пела,
как будто на балкончике растила
колючий слабый цитрус — север, север:
война, война,
зима, зима, зима.
И смех, и плач той песни — это гимны
и ода радости, и литургия света.

Мой папа не ходил по Ватикану.
а проверял, как ходики идут
в квартирке маленькой:
перкуссия, трещотка,
грудные позвонки,
волна мембраны.
И волны — свет и звук, и всё — волна.
Не хлеб с вином, а океан в гортани.
Мой папа не ходил по Ватикану,
но по морю и по небу гулял.

04.11.2020
 

груще не стало

Жизнь маму мою научила так резать груши,
что взгляд её ни капельки не нарушит
древесной грусти, собравшейся в сладкий сок.
У мамы с годами в груди стало платье уже,
у мамы ещё впереди — и компот, и ужин.
Сверчками ворчат вечера, побелел висок.
В детстве она умела давать всем сдачи.
Потом научилась считать при покупках сдачу
и книги читать в одиночестве, и на даче
возиться в саду, выволакивая качель,
и варом замазывать ветки и в ветхом щель.
Жизнь маму мою научила и резать груши,
и вместо кофейной гущи
гадать на советах офисных сплетников:
выгорит или нет?
Перегорят ли свечи?
Ясно ль горит звезда?
Меркнет ли вечер за вечером,
день ото дня?
Жизнь научила маму.
Учит теперь меня.

17.05.2020


 
беларускамоўныя вершы

maiestatem minuere 

Калі гула 
людзей жывая хваля,
мы ўзгадвалі
мінулыя стагоддзі
і годнасць ацалелую гукалі
ў тым пошасным як шал
дваццатым годзе.
Паміж паморку і памарак школьных
мы бачым Менск у гавані Мізена,
але далёка сёння да сенатаў.
Мінулае не рушыцца ніколі
само ў надзейны шлях да перамены
разбуранай сцяны ды далягляду
разгорнутага; lex de maiestate
статычных статуй. Болей Гедымінаў 
ці Ленінаў?
Аднолькава абрыдла
не ўводзіць навіны
і ўводзіць танкі.

27.04.21



 
трохкутнік Карпмана 

Дабрадатнае полымя ўнутры
На раз гары,
На два расці дагары,
На тры?

А што такое падзякаваць
кожнаму
добраму
чалавеку
жывёле
расліне
жывёле, чалавеку, расліне,
расліне, чалавеку, жывёле,
жывёле-расліне, расліне-жывёле
чалавеку
Калі не ведаю, каго першым паставіць,
Хто для мяне важней?

Матчына ўлонне,
з якога бяруць пачатак
рэкі, пагоркі, мох белы, зялёны, чорны.
Бела-зялёна-чорны сусветны сцяг.
Сцёгны мае, сцёгны каня на полі,
сцёгны каханага чалавека,
сцягнутае покрыва,
сарваныя сны.

Я назаву гэта Богам,
Богам з вялікай літары,
Богам раслінаў, жывёлаў і чалавечнасці,
Богам рагатым, і з німбам, і з вінным келіхам, і аднавокім, і сінярукім з флейтай,
Богам шматтварым, шматтворчым —
За межамі твараў, творчасці
Як на небе, так і на зямлі.
І зямля ў яго частка космасу,
Бо таксама неба.

Бог спакушаных, Бог вечна жывых,
Бог пацукоў, закранутых плесняю,
Бог хцівых вырадкаў,
Бог чумы,
Бог пацалункаў кахання
І пацалункаў Юдавых,
Бог вуснаў пракушаных і разбітых,
Бог сокаў, якія даюць целы,
Якія даюць травы.
Бог левы і правы.

Змяшаўшы хаос у холіс,
Зʼяднаўшы цела і розум з каханкавым,
Каб на пах адчуваць праполіс,
Злучыўшы папараць-квет
З фіялкамі на гаўбцы.

Што можна сказаць, каб падзякаваць
Наваколлю,
Якое смяецца ад радасці,
Вые ад болю,
Адной лапай просіць увагі,
Другой дае дапамогу,
Трэцяй бʼе?

«Дабрадатнае полымя ўнутры
На раз гары,
На два расці дагары,
На тры?»

2016 г.

 
***
Чалавечыя косткі, на якіх гадае
Сямісотгадовая чараўніца-вуду,
Маўчаць пра палітыку,
Пра колер скуры,
Пра каханне і зайздрасць.
Маўчаць пра смерць.
Чалавечыя косткі, якімі выкладзеныя
Хрысціянскія храмы
Італіі, Чэхіі
Маўчаць пра рэлігіі,
Пра крыжовага бога,
Пра крыжы на шчытах
І ў сутарзе павуцін.
Чалавечыя косткі
На чорных сцягах
Маўчаць пра сцяжальніцтва,
Пра злыя памкненні,
Чалавечыя косткі
На жоўтых шчытках
Маўчаць пра бяспеку
І пагрозу для целаў.
Людскія мяккія целы
Крычаць і змагаюцца,
Бесяцца і бʼюцца,
Мітусяцца, не разумеюць,
Як гожа спяваюць птушкі,
Калі змаўкае чалавечы род.

2018 г.

 
загадка

Моц узнікае штоноч мацаваннем дрэў,
Целы іх цягне: паперу і цэлюлозу.
Чорнымі кроплямі мокне ў зямлі і слове.

Гронкамі гневу — той спеў, што саспеў, сагрэў
Сокі нявінных. Віно — не такія лозы.
Рукі твае вінаватыя. Рукі — ловы.
Мысленне роспачы распачынай, бяздумны:
Гэтак загадка на захадзе сонца гіне.
Гэтак здагадка згінае галіну ў лук.

Што ў акіяне злучае ваду? Бяду мы
Хваляй прыбою пабачылі. Болей — іней,
Холад, які вымарожвае сэрца грук.

Што кліча дрэвы да неба, яднае атам,
Робіць раней невядомыя рыскі, знакі
Словам, нітуе, звівае даслоўна час,

Рух і прастору натхненнем, за даляглядам
Лінію лашчыць бясконцасці — без пазнакі
Непазнавальнага? Што заблукала ў нас?

2019 г.



мора


У маёй галаве плешча мора,
Вялікае мора.
Хвалі коцяцца плаўна,
Медузы плывуць дагары.
Мае вушы як быццам пячоры,
Таемныя норы,
Там спяць дэвы і фаўны,
Там словы, нібыта звяры.
І, як непагадзь, часам туга
Забіраецца ў вусны,
На агору вачэй хтосьці ходзіць
Спяваць пра сусвет.
Поўню горне смуга,
Ахінае спакой не спакусна,
А, хутчэй, каб не шкодзіць
Самотай ні ёй, ні сабе.

Гэта сорам залёг у каленку
Крывёй і парэзам.
Гэта пенку на хвалі
Гарэзлівы вецер нясе.
Мае рукі спаткалі маленькай
Магчымасць быць лесам.
Твае рукі схавалі
Ўсё тое, што ў лесе расце.

Не відаць далячыняў,
Заходняга сонца, світання —
І не выдаць ні слова,
Ні скаргі, ні нават слязы.
Мо лязом для пярлінаў адчыняць
І возьмуць затанна —
Маё мора ў галовах,
На дровы спілуюць лясы.
Толькі праўда, што ноч
Абарочвае свет беспрытульным.
І наўкола ўсё дом,
Нават дым і лязо, і ліхтар.
Толькі мне не прароч,
Што ёсць скон, што завершацца гульні.
Што ёсць кон — і рыўком
Не выцягвай ні з хваляў, ні з мар.

Хваляванне адно, што ратуе
Глыбіні ад плыні.
Не хапае прамення праз воды,
Галіны, зямлю.
Прарастае памерлы,
А ці пры жыцці прарасту я?
Мне хапае нагоды —
І ў рукі магчымасць тулю.

2017 г.

 
ад расстраляных паэтаў

Ноч як карова, з якой бярэш малако
Зор, бессаромнасці дотыкаў да далоні.
Ноч падаецца мне ціхай, міралюбівай.
Мама, спакойна. Мне сонна, салодка, сытна.
Толькі хочацца крыкнуць: «Тут мурашы
Жоўты пясочак нанеслі, курган магільны!»
Сыплюць ім. Сыплецца за каўнер, на шыю.
Целы ў пясочку стынуць. З іх прарастае
Пара, а рулі цвітуць дымком.
Цёпла ў пясочку — спяць поруч памяць і порах.
*
Не сунь свае рукі ў мае замутнёныя вочы.
І так мне там сумна. Нясу на сунічныя схілы
Сумленне як смецце.
Хто ведаў, што плакаць буду
Не з крыўды, не з расчаравання,
А з той нягоды,
Што не было нагод на які спадзеў?
*
Ноч як карова — бязмоўнае мыканне вязняў.
Мы — гэта ўсе, хто памрэ.
Наша пара мінае.
Поры пушчаюць гной
Добры для соснаў, для мхоў і для росных кветак.
Ты разумееш? Для розных зусім раслін!

Мама, як добра не быць болей чалавекам,
Не абурацца на боль. Не баяцца цемры.
Не адымаць дзеля малака цялят,
Не выліваць залатымі
З выплаўленых зубоў.

Мам, абяцай: «Загаіцца і стане гаем».
Толькі не шыбеніц – соснаў.
Мне зараз значна.
Ну, залюляй мяне тым, што мурашнік згіне
І зарасце курапатамі, сціплым кветам,
Хоць гэты квет я нікому ўжо не збяру.
Мама, аднойчы ўначы па маёй краіне
Спыніцца муравейны маршавы рух? 

29.10.2019


 
 
wiersze w języku polskim

poszukiwanie

Leonowi Noworycie oraz Edkowi Bukacie

«Początek duchowej drogi
dręczy moje modlitwy,
moc jednolitą: 
znaki już lecą 
łzami zaklęcia 
do opłacenia wiary.
Dużo przepływa rzek,
bez miary,» —
demon płaczący rzekł. —
«Dużo dorasta dzieci
[milcząc: a więc nie wszyscy],
dużo dorosłych starzeje się
[milcząc: a wciąż nie każdy,
żaden nie żyje wieczniej].
Wiszą wygięte wieńce
po tych trzech stronach Bugu,
pod boskimi wskazówkami».


Dyszy po brzegach ił
obrzękły i suchy piasek.
Pasek z obłoku spada:
to ścieka, świeci i grzeje
wściekła, niewinna nadal
gwiazda patrzy na pyłek,
patrzy na góry olbrzymie,
patrzy na pętle śladów:
pierwsi i przyszli pielgrzymi
prądem obchodzą progi,
w końcu początek drogi
widzą w prażonej ziemi,
w dusznych zasięgach serca,
tak jak otwarte w dół
przekopy nie na mogiłki,
nie dla przydrożnej pamięci,
nie dla ogromu śmierci,
nie jak cmentarz na co dzień,
może jak czas, jak bycie,
jak ogród w jałowej jawie, 
żywy ogród, być może.

10.05.2021

 
Białoruś. Osiedle patriarchy

W azyle-oczy mojej ojczyzny
patrzeć nie mogę,
nie mam siły.
Sami ze sobą jesteśmy w schronisku:
jakby jedyny skradziony ze skarbca
tomik Márqueza o tej starości,
o tej jesennej partii patriarchy,
o tej koniecznej jesieni i samotności.

— Zaś ze stoickim spokojem
smród się roztacza spod twoich pach —
zgniłego rzepaku, cebuli, a nawet duszy.
Cały spocony jesteś.
Zaś i swiąteczne fanfary nie zagłuszają
strachu w jego drzemkach:
skowyt Akreścina w sierpniu.
— Mocno i blisko, słyszysz?
— Tak, oczywiście, 
sięga po ciebie śmierć.

9.05.2021

 
kod nuklearny

Tomaszowi Hrynaczowi

Chcę się łudzić,
że ludzie i zima
nie są spokrewnieni.
Ale rzymskie korzenie słów,
ale nasiona sanskrytu,
ale zebrane w ciemności
zaorane ręcznie,
wyprane deszczem i wciąż
czarne aryjskie ziemie —
twerdza herezji —
twerdzą mi:
hiems, hemanta, semo, ǵʰéi-mn̥.
Hymn długości dwóch lat
hymn dwójki braci.
Omijają mnie
oszronione oczy ich gwiazd —
Gemini.
Naprasza się rozproszony los,
oszalały, skostniały i lodowaty:
— Puść do środka.

01.04.2021
 

***
Szpitalna sala —
małe więzienie dla ocalałych.

Ciało z cienkich,
ciekawskich,
ociekających cieniami
ścian,
zimna podłoga, która cię ledwie znosi,
i sufit, który czeka na twoją głowę.

Ziemia trzyma się osi,
nawet będąc niechciana
i zbytnia ze swoim hałasem.

Ze mną to samo.
Tylko w połowie drogi 
do panny z kosą
zatrzymuję się aby zamieszkać
w malowidłach skalnych.

01.03.2021

 
***
Krańcem kurzącego świtu
walc wirujący,
taniec świętego Wita
dotknie świadomości.
Na wysokości wiadomo,
że wielkie Słońce 
jak książka się zmieści w kosmos
Twojej walizy.
*
Włóczą się pasma gwiazd
rozczochrany taniec
w głowach do widna,
w świecie do końca.
W domu
wolisz nie walczyć o wolność.
Kurz krąży powoli.
Śmiercią kojącą
walkę uprzedza zmęczenie
z którym jak pył
znikamy
w orbitach książek.

21.01.21

 
***
Nic do wyjaśnienia:
«Wszystko, co było,
to jeszcze będzie», —
jedynie piękno dźwięczy
jak wdzięczność.
Wiemy, że tak brzmi
białe więzienie
lub ślepa wieczność:
tylko różnicę dostrzec
trzeba między
nieśmiertelnością
a nieśmiałym wahaniem
przed śmiercią.
Ten, który przestał być jękiem,
przeobraził się w pieśni.

10.02.21

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ «ДВОЕТОЧИЯ»:

1. На каких языках вы пишете?

Пишу на польском, беларуском (осознанно применяю правила образования прилагательного от слова Беларусь), русском, иногда на английском, не могу сказать, что пишу на немецком, латыни, иврите и идиш, но знакомые по тем или иным причинам выражения порой умышленно использую в тексте.

2. Является ли один из них выученным или вы владеете и тем, и другим с детства?

Польский выучен с 2018 года, английский и белорусский начала учить в младшей школе, в 2000 году. Латынь учила в процессе пятилетнего бакалавриата по медицинской психологии и чуть раньше из интереса к истории, как и греческий. Идиш и иврит, как и немецкий, изучаю сейчас. Первые два постольку, поскольку поступила на магистратуру по иудаистике, а немецкий из любви к логике и поэтичности языка Рильке, Целана, Гёльдерлина.

3. Когда и при каких обстоятельствах вы начали писать на каждом из них?

На русском придумывала сказки с трёх лет, с тех пор, как начала активно читать. По-беларуски меня вдохновила писать учительница языка и литературы Алеся Ивановна (Алеся Янаўна), чьё вдохновение оказалось способным передаваться другим.

4. Что побудило вас писать на втором (третьем, четвертом…) языке?

В стихотворные формы или поэзию в прозе слова английского, польского, немецкого стали связываться при столкновениях с этими языками, когда система речи проникла в сознание на уровне мелодики: если мысли и сны сами укладываются мелодично, я не могу с этим ничего поделать, выбор заключается только в том, записать ли звучание или оставить в забытьи. Порой приходят слова и выражения, значения которых я не знаю, что можно объяснить особенностями запоминания: скорее всего, я их слышала, но закреплены они на так тонких белковых связях, что усилием воли не возникают, приходят на ум не по вызову, а когда им вздумается; если уж не могу никак понять, с какой целью пришли сейчас эти слова и верны ли они лингвистически, то переспрашиваю друзей, говорящих на таком или этаком языке. Радуюсь, если слова уместны и складываются в единую мозаику идеи, смысла.

5. Как происходит выбор языка в каждом конкретном случае?

На основании слов и снов, которые приходят сами. Уже в процессе я понимаю, идёт ли мысль дальше, на каком языке я сейчас способна не просто «ловить» слова, но думать и работать над текстом.

6. Отличается ли процесс письма на разных языках? Чувствуете ли вы себя другим человеком\поэтом, при переходе с языка на язык?

Некоторые исследователи замечают, что лингвопоэтический подход к билингвизму влечёт за собой неискоренимую взаимность перехода от языка к языку и перехода от идиостиля к идиостилю. Например, традиционный, классический чувашский Г. Айги, становясь Г. Айги русской литературы вдруг раскрывается как поэт-авангардист.

Пока что не чувствую себя откровенно иным человеком в собственных переходах, но всегда можно найти некоторые нюансы: как правило мысль русскоязычная для меня льётся волнами размытого серебра двадцатого века, многие предложения оказываются чуть более гладкими и напыщенными, как газовая ткань среди дыма. Это не моя личность, но свойственная ей эстетика и звучание на русском языке. Сознательно я стараюсь разбавлять такую возвышенность, проще говоря, пафос речи, используя ироническую связь понятий, которые кажутся неуместными, несовместимыми, как например, в диптихе сонетов «Сны Сизифа» среди [слишком] твёрдой, слегка наигранной в эпоху постпостмодернизма словесности, наряду с символикой и эстетикой мифов мифологической Греции возникают понятия из недавней эпохи, из механического и кощунственно-котлетного языка эпохи СССР.

Польскоязычные стихотворения в обратную сторону тяготеют к стилю герменевтическому, к той форме, в которой наиболее чувствуется poezja pustego dzwięku, направляемая философией и эстетической формой дзен-буддизма, где каждое слово оказывается эссенцией. Благодаря польскому языку такие же эксперименты с немногословной поэзией случились для меня и в русском языке. Очень нежно люблю ту тонкость, которую удаётся сохранить в стихотворении-струне «Сны о Куинджи» и в ещё более полупрозрачном, хрупком, рискующем жизнью стихотворении-паутинке «земля обетованная», вошедшем в сборник «На языке тишины» 2021 г. Владимира Коркунова.

7. Случается ли вам испытывать нехватку какого-то слова\понятия, существующего в том языке, на котором вы в данный момент не пишете?

Конечно. Порой нехватку, порой избыток. Даже не знаю, с чем человеку справиться сложнее. Однако ещё Л.В. Щерба говорил о том, что для билингва при контрастивном двуязычии возможно «освобождение мысли из плена слова».

8. Меняется ли ваше отношение к какому-то явлению\понятию\предмету в зависимости от языка на котором вы о нем думаете\пишете?

Однозначно меняется течение мысли, форма слов, её звучание. То, что кажется убедительным и интересным по-русски, может для польскоязычного собеседника в подстрочном переводе быть просто жалким, требовать дополнительных внутренних логических связей и наоборот. Польский же язык богат канцеляризмами, которые для его носителей естественны и будут скорее признаком рассудительности и образованности говорящего.

В некоторой мере именно польскоязычная поэзия раскрепостила мою форму, с неё начались эксперименты с верлибрами и наконец пришло понимание не на когнитивном, а на чувственном, эмоциональном уровне той самой поэтики вне границ рифмы и строгого ритмического рисунка твёрдой формы.

9. Переводите ли вы сами себя с языка на язык? Если нет, то почему?

Делаю это редко.

Во-первых, потому что люблю переводить других, а таких авторов у меня сейчас около двадцати человек ждёт «под дверью», словами сложенные в стопку на столе, у кого-то это подборка стихотворений, а у кого-то прозаическая книга. Всему своё время.

Во-вторых, мне кажется, что произведение набирает ценность, будучи оценено и любимо переводчиком, если кто-то по собственной воле за это берётся. Когда же вдруг у меня хватает запала, сил взяться за собственные стихотворения без чувства вины, например, если кто-то из друзей, не знающих язык оригинала, просит перевести ради него, то пробую, делаю это. К тому же, не всегда бывает тот самый момент, в котором могу понять, как бы звучала та или иная мысль в переводе. Свободный, белый стих переводится проще, с твёрдой формой возникают определённые затруднения, некоторые языковые конструкции «не играют» в переводе.

В-третьих, опираясь на польского литературного критика, поэта и переводчика Ежи Ярневича (Jerzy Jarniewicz), jestem dobrą tłumaczką od strony tłumu i przejęzyczeń.

10. Совмещаете ли вы разные языки в одном тексте?

Люблю экспериментировать с би- и полилингвальными стихами, где в ткань одного языка вплетается другой, но в такие моменты выбираю осознанно сочетание языков, как сочетание цветовой гаммы картины или тональности музыкального произведения. Композиция несёт для меня определённое значение. Например, есть стихотворение, посвящённое событиям Холокоста на территории Польши, где основная вязь написана на польском языке, но в ключевых моментах вплетаются схоже звучащие элементы немецкого и идиш, выбор которых связан с появлением в самом сюжете мнимо лирического, лишённого сюжетной линии, тех или иных персонажей, их отзвука, их слепков.

Правда, нам необходимо различать как минимум три разные постановки вопроса о билингвизме в поэзии. Первая – это билингвизм поэта, подразумевающий, что сам автор владеет двумя или более языками, но пишет лишь на одном из них. Вторая – это поэтический билингвизм, то есть написание одним автором текстов на двух или более языках, но языки вовсе не обязаны встречаться в одном тексте. И третья: собственно билингвизм поэтического текста и межъязыковое взаимодействия (культурный билингвизм), хотя межъязыковое взаимодействие не является поэтическим билингвизмом в строгом смысле слова, оно подразумевает использование элементов другого языка в своём произведении. Непоэтическим, но важным исторически является одна из первых надписей на языке идиш 1272 года, которую исследователи до сих пор не могут окончательно отнести к моменту рождения идиша как языка или к моменту, когда буквами иврита были написаны слова высоко-немецкого языка с его грамматическими и семантическими связями и только названия синагоги и самой священной книги «махазор»:

[גוּט טַק אִים בְּטַגְֿא שְ וַיר דִּיש מַחֲזוֹר אִין בֵּיתֿ הַכְּנֶסֶתֿ טְרַגְֿא]

[gut tak im betage se vaer dis makhazor in beis hakneses trage]

[благословенен тот, кто сей махазор дотавит в синагогу]

Споры учёных всё ещё не улегаются в силу того, что данная фраза понятна немцу 13 века в той же мере, как нам была бы понятна фраза «приготовлю сегодня фалафель, а вечером отправимся в кальянную», где только специфические названия места и вещи заимствованы из другого языка, иврита. Можем ли мы уже говорить о возникновении идиша в этом сплетении? Будет ли использование французский, итальянский, английских понятий в русском языке в таком случае тоже воспринято как новые языки?

11. Есть ли авторы, чей опыт двуязычия вдохновляет вас?

Безусловно, среди современных беларуских поэтов есть целая ветвь прекрасных авторов, которые не только пишут на том и на том языке, но и сочетают их в одном произведении, вносят культурную полифонию, которая тем больший вызывает резонанс, восторг одних и возмущение других читателей, чем ближе находятся сами эти языки, или чем более на уровне лингвистики обыгрывается политическая экспансия.

О наших билингвальных поэтах готовят материалы для альманахов «Минской школы» Ольга Маркитантова и Надежда Кохнович (Кырко), надеюсь, не проморгаю выход этих статей.

В целом я выросла в культуре, где естественно говорить на более чем двух языках. Билингвизм был неизбежен, чему я благодарна до сих пор.

В истории мировой литературы нередко встречается использование в поэзии двух разных языков, один из которых был мёртвым (спящим). Это было связано с интерпретацией античных авторов («новолатинская поэзия», поэзия на мертвом латинском языке в новое время – опыты Эразма Роттердамского, Джона Мильтона, даже Джона Донна, поэзия на иврите в II – XIX вв.).

В рамках одной и той же культуры сосуществование поэтических текстов на двух языках не раз показывали отношения иного характера, изменяющиеся во времени. Ярким примером здесь может служить иврито-идишский поэтический билингвизм: хоть иврит и воспринимался как язык богоданный, язык, уподобляющий человека ангелу, созданный для высокого поэтического творчества, а идиш, напротив, – за язык-диалект, разговорный и повседневный, поэзия на идише начала ХХ века выходит далеко за рамки разговорных форматов.

Среди поэтов, которые произвели истинную, на мой взгляд, революцию, именно благодаря своему билингвизму, а паче мультикультуральности, стоит отметить Максима Богдановича: он привнёс в поэзию в конце 19 и начале 20 века верлибр, хокку, танку, сонет, триолет, поэтическую дисглосию и билингвизм.

А как красиво вплетает тайные послания в русский язык своей поэзии билингвальный на самом-то деле Осип Мандельштам: например, когда поэт пишет «Фета жирный карандаш», то эпитет жирный как будто повторяет фамилию Фет (fett по-немецки жирный), а другой строке Мандельштама неожиданное взаимодействие русских слов блуд и кровь объясняются через английский или немецкий язык: «Есть блуд труда, и он у нас в крови».

Поэтический билингвизм в польском и в русском языках неизбежен, так как русский язык заметно видоизменился под влиянием татарских наречий в период ещё Золотой Орды, а затем французского, это можно наблюдать, сравнивая языковые формы старорусского, старобеларуского, старопольского языка и современные их формы, так беларуском остаётся наиболее близок к общим истоком, те слова, что стали уже архаизмами в польском и русском, продолжают жить и свободно дышать в беларуском лингвистическом пространстве, польский же в свою очередь был под влиянием латыни и итальянского языка, откуда появилось понятие макаронизмы. Влияние немецкой культуры и одновременно с тем идиша сохранилось на всех трёх упомянутых мной языках. Хочется подчеркнуть, что не пытаюсь сравнивать языки или наречия по их «ценности», наоборот, они для меня ценны и прекрасны именно благодаря своим различиям, это удивительная красота нюансов, которые меняют всю целостность.

12. В какой степени культурное наследие каждого из ваших языков влияет на ваше письмо?

Думаю, в той же мере, как шлифовка и огранка влияет на минерал. Они формируют моё мышление как на уровне нейрофизиологии мозга, способствуя нейрогенезу, укрепляя память, создавая дополнительные связи между нервными клетками, так и обогащая внутреннее содержание, помогая проводить аллюзии и слышать поэзию там, где её раньше бы не возникло.

В некотором смысле, сплетение языков превращает человека в мечту эсперантистов, а их надежды мне весьма откликаются, с той лишь разницей, что хотелось бы сохранить отличия и привнести понимание, а не жертвовать одним ради другого.

Собственно, на данный момент одним из моих проектов является написание полилингвальной «Поэмы дыхания», где обыгрывается звучание, написание, и созвучие значения слова «ветер» во всех доступных для меня языках. Основа текста пишется по-беларуски, а относительно иных языков, знание которых пока что слабо, консультируюсь с лингвистами и исследователями. Мне хочется попробовать передать в поэме на уровне мелодики каждой её части особенности другой страны и другого языка, раскрывая между прочим философское осмысление воздуха, ветра, феномен, которому придается во многих культурах дополнительная ценность через сближение с понятием дыхания и души. Отрывок с еврейским словом был намеренно укоренён в языке беларуском, с малыми шагами в сторону, так как это связано с тем, что именно в моей стране идиш был одним из четырёх государственных языков, а численность евреев Беларуси не только в городах, но и в маленьких деревушках, поселениях, была едва ли не самой высокой. Влияние идиш и иврита на современный язык Беларуси и в обратную сторону замечал ещё Змитрок Бядуля (Самуил Плауник), а среди нынешних исследователей иврита есть академики, резонно указывающие на то, что современный иврит Израиля отличается по своей грамматической структуре, по внутренней логике, и скорее напоминает иврит, действующий по правилам славянских языков.

Вiльня

время года – весна, 
раздабрэла зімою рака,
зазывае паголенай скурай,
па якой, бы па мапе, 
мы з табою – два рыбакі
ў пагоні за новай тэкстурай.
вулкі Вільні – вада,
уваскрэслая з небыцця,
нас выносіць да берагу «Чайкі».
хлопни оземь хвостом
як у ладкі – малое дзіця
ў чаканні салодкай байкі.
сэрца Вільні – туга,
што захрасла ў халодным віры –
квінтэсенцыі з радасці й гора.
я прымаю яе.
я гатовы на ўсе, 
абы
не памыліцца морам.


мора – гэта мая рука

гэта пасля скажаш – 
самая доўгая ноч, 
калі не хацелася спаць,
а пакуль –
самы кароткі дзень.
солнце таращится на кровать,
от барочного потолка
до пустого нигде.
я цябе адпускаю,
гэта мой дар зіме
пасярод вясны.
як міжземнае мора
дорыць самое сябе,
поўнае бірузы,
тым, хто ніколі не ўвойдзе
па калена ў яго ваду,
сцюдзёную, бы агонь.
таксама і ты: 
з кім бы ні быў,
застаешся са мной.
мора гладзіць пясок
мора – гэта мая рука
ў тваіх валасах.
памяць, якая жыве
на кончыку языка
і губляецца ў снах.


заблукаць

у электрычцы сусед
з трэскам раскрые газету,
і вясновае сонца 
пароўну падзеліць вагон.
панясёмся насустрач або 
ў адваротны бок ад Сусвету,
пакінуўшы ззаду 
лялечны горад 
і ў плітку перон.
а в лесу нас укроет
ото всех и всего повилика,
будзе зверху кружляць
дурная ад мёду пчала.
будзе голас жаночы
русалку настойліва клікаць,
скрозь сасновыя шапкі
будзе сонца ляцець страла.
і глушэц завiтае
собирать для детей голубику,
і смаўжыным зігзагам 
з неба спаўзе павук.
давай будзем з табою,
бы тая здзічэлая віка –
уцячом адусюль,
дзе цёпла і кормяць з рук.
заблукаць і брысці
па бясконцым сасновым коле,
цалаваць твае вусны,
ссінелыя ад чарніц.
гэта – нашае ўсё, 
нікому, нідзе, ніколі.
а зямля засмяецца
і ўпадзе
заходнiм паўшар'ем 
ніцма.


да лепшых вершаў

нязменна вяртацца да лепшых вершаў,
напрыклад,
это не я сижу на балконе в осенний зной.
это ты здесь сидишь, один в колченогом кресле
лета будзе бясконцым, пакуль
будзе чарніцаў наклад,
пакуль
будуць спявацца песні
пра акіяны, ваду і тое,
адкуль караблі, 
астравы і рыбы.
нам дадзены словы,
каб поўніцца рэхам і моўчу,
бы
тым, што даўно згубілі. 
аднойчы
і мы, перародзімся хто ў каго,
каб бегчы па вуліцах Сан-Францыска,
Парыжа,
слухаць дождж, піць чырвонае,
спускацца ў пустое метро
з поўнай торбай 
амерыканска-французскіх кніжак.
а сусвет, 
пераблытаўшы поры года
і гарады, 
будзе пад ногі нам знакі
ліпавым 
ці якім-небудзь цветам.
паглядзі –
як многа вады
гэтым
нечакана прыгожым
летам.


***
детское лето сидело у нас на коленях
божьей коровкой.
время
когда еще помнится запах и вкус перехода
там, за невидимой ширмой
невидимый кто-то
дал нам память и речь
только
чем больше и шире лето 
тем меньше слов. 
трогаешь молча листья каштана - 
вот ты и дома. 
мама, молчи
не зови меня в дом для грусти
с летом лежать 
щурить глаза на солнце
отмотать на начало:
шрам зарастает, легкое дышит
тонкая струйка крови втекает в тело
нож нарезает дольками грушу
непослушные волосы не убираю с лица
дверь закрывается
ноги сбегают с крыльца
в окне еще бродит отчим
и горячий асфальт 
обжигает голые ступни
август пахнет стрижами и флоксами
все еще лето
все еще детское и знакомое
такое 
маленькое и большое
а я еще целый
как небо на детской ладошке


***
если б я помнил откуда пришел
если б я знал куда иду
я бы держал руки родные без слов
я бы знал что меня будут ждать
но не так как в очереди 
или опоздавший транспорт
а как лето в умеренном климате
я бы знал
что брать с собой
какие укладывать в чемоданы вещи
какие вещи оставить дому 
что-нибудь точно забыл бы
какую-нибудь мелочь вроде зубной щетки
таблетки от головы
для лёгкой дороги или полета
успевал бы к нужному времени 
полить цветы 
перекрыть воду
закрыть на балконе большое как свет окно
я бы шёл навстречу
к тому переходу
в новые времена и пространства
и эхо моих шагов 
превращалось бы в нежное что-то
в наслаждение слышать 
как хрустит тонкий лёд на замерзших лужах
но может быть все - не лучше 
не хуже 
а по-другому 
какой-нибудь лёгкий щелчок, подножка
толчок
говорят, не дышите, 
как будто в рентгенкабинете 
с массивной дверью
 
иногда снится бабушка 
все это рассказывает
говорит
обязательно хлеб положи в карман
для птицы
я всегда просыпаюсь на середине - 
луна за окном горит


***
заболеть вылечиться умереть
назови мне такое число 
которое больше чем смерть.
этой бабочке в клетке говори
простое число
больше любого дыхания
больше любых слов.
ну и что, что филолог, 
лепидоптеролог, льстец,
по узорчатой тонкой коже 
специалист и чтец
назови мне число - 
от минимум тридцати 
до хотя бы ста
больше чем эта весна,
больше чем встать
на доску горизонта 
смотреть за полетом птиц
забывая о каждом досрочном числе 
из таблиц.
он говорит
у тебя на лице, 
вот здесь,
треугольник смерти -
ни в коем случае
там ничего не дави.
я думаю как все подсчитать 
в уме
когда глажу его живот.
думаю, если выдавить
больше никто не умрет.


Незнакомка

помню год в ноябре на бесснежье полей
на дороги ведущие мимо
выходила она по ночам а за ней
три собаки ступали незримо
если стать у ворот и смотреть в поворот
где рябина рукой да плоды в огород
и спустая земля под ногами
в белом платье Сама распустив волоса
так что руку отрежь за ее телеса
из какого-нибудь оригами

як таго маць яе мая Манька душу
аддала ціха богу тым летам
я начамі не сплю ад любога шу-шу
і выходжу як быў з цыгарэтай
у бяззорную ноч толькі мой аганёк
і нябачны дымок а аднекуль здалёк
выплывае Сама на дарогу
і тады я стаю і ні кроку назад
а Сама кабялям моўчкі нейкі загад
і плыве ручаём да парога

я к тебе с тех небес и земли насовсем
оттого что земля не одета
и как дети в себе мы беспомощны все
под лучами неясного света
засыпает землёй засыпает постель
не скрипи эту дверцу с высоких петель
засыпай на восток головою
и не звезды давно оттого что рекой
молоко из кувшина разлито рукой
и не я а собаки завоют

и потом тишина кто-то выключил связь
и все яблони ветви скрестили
только дым из трубы безучастно змеясь
прячет голову в призрачном иле
и в окне ничего до утра у травы
не спросить почему не срастаются швы
будто тело уже не живое
это будет потом не отыщут следы
и никто ни о ком не уронит слезы
за его и за то ножевое

яна так падыйшла што халера бяры
і паклала мне рукі на плечы
і завылі яе кабялі на двары
па-сабачы і па-чалавечы
абдымала мяне патанала ў імжы 
я памерці хацеў каб нанова ажыць
стаць улоннем яе і калыскай
а пасля не вачмі адвяла галаву
далібог я і ўспомніць цяпер не магу
як у бок прыляцела распіска

милый мне ли теперь собирать урожай
этих диких рябин и сосен
потому что твой дом соберет прихожан
и когда-нибудь кончится осень
но земля та земля не исчезнет туда
и по крыше опять застучат поезда
трижды с каждого их пассажира
обнимая тебя прорастаю ростком
снег придет и рассыплется под потолком
спеленает собой оба мира

и когда запоют ниоткуда в рассвет
у окна бесталанные птицы
не откроется дверь не услышат ответ
только снег на виду заискрится
только жизнь заживет в тихом доме и там
у бездомья куда не ложится мостам
в этом месте без швов и отверстий
и деревья сойдут и расступится сад
все сойдется в одном и закроется над
неподвижною жизнью и смертью

я цяпер кожны дзень абдымаю Саму
а астатняе хай гарыць гарам
бо багаты як цар і забыў на суму
і што вошы кусаюць на нарах
і таго не шукайце не клічце мяне
бо любоў застаецца а боль праміне
яе сцёгны і голас чаруюць
яе кроў з малаком саладзей за віно
безнадзейна мяне не турбуйце адно
без любошчаў з Самой не магу я

только спи до весны а с весною поля
наизнанку откроют карманы
и воскреснем опять повидать короля
и травой прижигать эти раны
но теперь белый мед и теперь молоко
раздвигать облака неподвижной рукой
от начала к концу и обратно
и потом для тебя соловьи о своем
заглянуть в новый дом и зачистить проем
только лето уже безвозвратно

жизнь войдет в поворот налегке у руля
мерным звоном отмерив разлуку
тихо встанет пойдет за собакой земля
обернувшись невидимым звуком
і агонь дагарыць на нябачнай гары
распяражуць сукенку нябёсам вятры
і дажджом з неба сыдзе пакора
ўсё міне абміне каляінай пустой
там рабіна была застанецца Самой
толькі нітка з пярэстым узорам.

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ «ДВОЕТОЧИЯ»:

1. На каких языках вы пишете?

На беларусском и русском.

2. Является ли один из них выученным или вы владеете и тем, и другим с детства?

Я родился в небольшом поселке, где в основном говорили на трасянке или русском. Беларусский язык – это от бабушек-дедушек, со школы. Уже в начальных классах я начал писать какие-то стихи на беларусском, хотя в жизни использовал только русский. Почти все школьные годы я учился в школах-интернатах, куда приезжали дети со всей Гродненской области, но в основном – из городов. Мы, дети из деревень и поселков, пытались говорить на русском, чтобы не выделяться. Над теми, у кого не получалось, подшучивали. Я до сих пор помню эти смешки – детские смешки (в детстве) ощущаются острее. Тем не мене, я и дальше писал стихи, а после окончания школы и вовсе решил изучать беларусский язык – поступил на беларусскую филологию.

Как-то конкретно ответить на вопрос сложно. Можно сказать, оба языка являются выученными, но выученными с детства. Каждый – по-своему.

3. Когда и при каких обстоятельствах вы начали писать на каждом из них?

Первый стих на беларусском случился в 4-ом классе – тогда учительница попросила написать что-то на зимнюю тему для печати в районной газете. Так появилось стихотворение «Снегавік». Подозреваю, что что-то было и раньше, но точно сказать сложно. Зато с 6-го класса сохранилась тетрадочка – самодельная книжка, где есть и стихи (на беларусском и русском примерно в равном количестве) и какие-то рассказы (на русском). Таких тетрадочек было много, но уцелела только одна.

4. Что побудило вас писать на втором (третьем, четвертом…) языке?

Для меня писать на обоих языках было как-то естественно. Если уж и говорить о каком-то побуждающем факторе, то это, скорее, мои учительницы белорусского (в школе) и преподавательницы (в вузе). Кстати, только недавно подумал о том, что когда писал по-беларусски, то частенько возникали русские слова. И наоборот.

Но беларусский всегда был интереснее. И сложнее. Мне нравилось и до сих пор нравится погружаться в него, искать что-то новое, открывать слова и смыслы. С русским проще: он чаще был под рукой и во рту. Поэтому писать на нем как-то совсем для меня обыденно. В том смысле, что я не уверен, что могу сказать на нем что-то новое, что-то такое открыть. Мне сложнее понять, хороший текст или не очень.

5. Как происходит выбор языка в каждом конкретном случае?

Очень долго выбора вообще не было. За редкими исключениями, я писал на беларусском. Но пару лет назад я начал писать тексты, в которые проникали слова и строчки на русском. С чем это связано я до сих пор не знаю. Может быть с тем, что много читаю русских поэтов и поэток: некоторых случаях это были какие-то отсылки и цитаты.

Потом стали появляться отдельные вещи на русском. Как и что происходит в каждом конкретном случае – загадка. Я бы тоже с радостью послушал ответ, но его не существует. К примеру, стихотворение «парад, который я одобряю» я изначально думал на русском. На русском и написал. То есть, я хочу сказать, что перед написанием совсем не думал, какой будет язык.

6. Отличается ли процесс письма на разных языках? Чувствуете ли вы себя другим человеком\поэтом, при переходе с языка на язык?

Мне кажется, мои стихи на беларусском и русском – совершенно разные. Я бы хотел сказать, что писали их разные люди, но полностью ощущаю эти тексты своими. Все дело в перформансе, кажется. И в самом конкретном языке, который и ведет за собой. Соответственно, процесс письма различается, но только в том смысле, что это другой язык со своими правилами и особенностями, со своими ключами и отмычками.

7. Случается ли вам испытывать нехватку какого-то слова\понятия, существующего в том языке, на котором вы в данный момент не пишете?

Мне кажется, испытывать нехватку слова или понятия – абсолютно нормально. Никто не знает язык настолько, чтобы знать все. Лично для меня это важно и понятно: это и предполагает какую-то работу со словом, какое-то усилие. Но, на мой взгляд, люди, владеющие несколькими языками, сталкиваются с этим немного чаще. Языки перетекают и проникают один в другой, сплетаются, теряются.

8. Меняется ли ваше отношение к какому-то явлению\понятию\предмету в зависимости от языка на котором вы о нем думаете\пишете?

Отношение не меняется, но меняется взгляд на это явление, понятие, предмет. Одно и то же слово на беларусском и русском может считываться по-разному. Слова, цепляясь одно за другое, образуют уникальную цепочку смыслов – разную на разных языках. Поэтому, в том числе, одно и то же, написанное разными языками, не одно и то же. Но при этом, явление, понятие, предмет остаются неизменными в себе.

9. Переводите ли вы сами себя с языка на язык? Если нет, то почему?

Было несколько таких попыток, и я от них не в восторге. Переводить себя сложно и как-то даже не хочется: у меня всегда возникает какое-то внутреннее сопротивление. Хотя, казалось бы, такой перевод будет точнее (если так вообще уместно говорить в контексте переводов). В переводах моих текстов другими я нахожу что-то такое, что появляется только благодаря переводчику или переводчице – и это всегда интересно. Получается, текст перерождается, а не клонируется, как в случае с автопереводом.

10. Совмещаете ли вы разные языки в одном тексте?

Как я уже упоминал выше, вначале я писал именно такие тексты, где один язык местами проявляется в другом. Потом я стал больше писать на русском, и эти вспышки одного в другом исчезли. А еще как-то написал балладу, где разные герои говорят на разных языках. Но это уже больше «техническая» необходимость.

11. Есть ли авторы, чей опыт двуязычия вдохновляет вас?

Скорее, это те, кого мне интересно читать. Ия Кива, Вальжына Морт, например.

12. В какой степени культурное наследие каждого из ваших языков влияет на ваше письмо?

Без этого культурного наследия ничего бы «моего» не было. Но мне хочется думать, что не только оно предопределяет то, как и о чем я пишу. И что мне хотя бы немного, на полслога, удалось выйти за пределы этого наследия.