О КОЛЛЕКТИВНЫХ ТЕКСТАХ, ЗАПИСАННЫХ ГОЛОСОМ В ГУГЛ-ДОКЕ 

Идея коллабораций с поэтом и цифровым художником Аланом Сондхаймом заключалась в доверии к технике голосовой записи в гугл-доке. Это доверие не оправдывалось: запись прерывалась и колебалась в отношении того, стоит ли отображать на письме нашу речь, как если бы в прямом эфире за нами наблюдали наши будущие ипостаси и стыдились/стыдили себя. Мы говорили одновременно, оставляя борозды голоса — следы, искаженные носителем.

Сейчас я перевел один из наших записанных голосом текстов на русский — точно так же изобразив доверие к гугл-переводчику, как мы изображали доверие к гугл-доку. Это кажется мне честным. Голос, преломленный дважды, имеет слабый шанс вернуться к себе.
Мы постараемся, и в этом старании, надеюсь, будем оставаться неразличимы между собой. 

Кирилл Азерный

АЛАН СОНДХАЙМ И КИРИЛЛ АЗЕРНЫЙ

Готовы ли мы к похоронам? Только если это наши собственные.

Чтобы преуспеть в ЧЕМ-ЛИБО, нам нужна длинная строка в этом конце инстинктивно важного многоскрипта, чтобы обрамить последующую какофонию, и я полагаю, что эта строка, безусловно, инстинктивно подходит. Итак, она просто сказала, что слышала. Её почти физически вырвало. Не вините её, вот что она сказала. Поскольку она слышала, и её физически привели, вырвало, потому что явно ХАМАС был. И если нет, что ситуация на другой стороне лучше или находится в лучшем времени вокруг… 2023 QRRR от QRRR QRRR время отцов __ QRRR смерть: раньше мой QRRR время раньше раньше отцы мои раньше И смерть: смерти: мы были моими раньше в раньше смерть: И, возможно, Пенсильвания, раньше были, возможно, раньше раньше Пенсильвания, для нас мы похороны? были на поминальном собрании? в возможно А в возможно а семейных похоронах? для в мемориале А? сбор дела сбор похорон? в Я и из А в Я в ветряных мельницах и ветряных мельницах помню в семье помню любые ветряные мельницы нет ветряных мельниц случай & холмы, острые ощущения на я помню таблетки острых ощущений, помню на таблетках, горькие холмы, ветряные мельницы холмы, таблетки, болезни, нет на острые ощущения как как острые ощущения холмы, горький я если и острые ощущения болезни, только я горькие таблетки, если когда-либо были таблетки, таблетки, были в только болезнях, как когда-либо запутанный и как я из когда-либо я только запутываю мой в были когда-либо мой инертный и и и запутался в из я дополнительный. запутать разум, знаю я мой клубок и видел знаю разум, мой знаю видео вы инертный инертный видели они видели и дополнительный. видео приносят эти я знаю довести до раньше, знаю видел мне они видели до раньше, как существование приносят эти приносят есть утешение до того, чтобы отозванный все больше и больше довести существование все отозванный меня к все больше и больше нам, все как я от чего-то существования существования нас, не нас, отозван я пока что-то отозванный все осознаю недавно, я от нас, недавно, медленно не из я медленно исчезающий осознаю что-то до тех пор пока из из пока я мир, недавно, осознаю исчезающий исчезающий медленно недавно, исчезающий медленно медленно исчезающий точка исчезновения себя, мир, точечные геометрии, исчезающий мир, исчезающие 3 геометрии, насмешки точка исчезновения (я, сам, себя, ‘пустая трата ‘пустая трата плоские исчезающие геометрии, простофиля’) и геометрии, себя, (я, ksh: … насмешки плоские и не ksh: (я, насмешки … найдено существовать: существование не и и k24% существование: найдено nincompoop’) выходы: :q выходы: иврит иврит не выходы найдены следовали следовали найдены выходы: ===> высота звука но не иврит из высота звука ===> но библейская конфигурация Конфигурация шаблоны из заклинания библейский обратный библейский следовал мы перенастраиваем речь из перенастраивать шаблоны лагеря конфигурация речи лагерь мы библейский мы собрали тропы обратная речь перенастроить и и перенастроить мы из всех к перенастроить тропы дистанцировался из лагеря лагерь все на этом собрались собрались дистанцировался дистанцировался тропы и на плоскости и и разных на из дистанцировался чем слуховой а этот на / / разные и плоскость лежала лежала плоскость половина полупогребенный чем другой / половина чем полупогребенный ветер присутствовал / / слуховой присутствовал / их они они ветер архитектура ветер лежал полупогребенный а окружающая половина присутствовал / из них присутствовал / окружающий всегда ветер миниатюрная драматическая архитектура окружающая импульсы импульсы всегда или присутствие драматический из всегда Или и рассеивание, миниатюрное, миниатюрное рассеивание, кодирование драматических импульсов и, о, фрактальные импульсы, фрагменты. Это и Речь! Кодирование рассеивания и было тем, кто фрагменты. Фрактальные фрагменты. Бродил, блуждал, о, кодирование. Это в Речи! фрагменты. Ты пустыне, была Речь! Бродил, 40, пустыня, ты был, пустыня, нет, для кого, кто, 40, нет, 40, блуждал, ни в одном, годы, пустыня, один, голос назад, пустыня, 40 назад, ты! нет, 40, голос, тест печати, один, один, в соответствии, в соответствии, голосу, назад, закрыты: глаза назад, один тест, на закрыты: ты! назад, глаза меньше, на печатая тебя! Я машина, тест, тест, меньше, Thinkpad, меньше, в соответствии, закрыт: забывающая машина, закрыта: снова, кто, я меньше, кто это? Thinkpad, это? Я снова машина, забывание, имел, забывание, делает воспоминание, нет, кто, снова, я помню, другой, делает, кто, нет, я помню это? это? память, Panasonic, пропустить. Я У меня есть, но я не помню, Panasonic, думаю, воспоминание, память, Panasonic, память, я знаю? Я, но пропускаю. Но не могу, не могу, что думаю, что вижу, делаю, но знаю? Делаю, я, я, что вижу, маленький, делаю, знаю? Я, я, чичет, я, я, на 4 маленьких, вижу, вижу, клавиши, машина чичет.

что делаю, это перемещение клавиш я маленький двигаю немного, на клавишах немного, едва этот chicet это делаю делаю машинные клавиши очень звук, звук, двигаю это с трудом нахожу я очень двигаю пальцами нахожу немного, немного, нахожу здесь мой с трудом делаю пальцы и пальцы издают звук, здесь блуждающий прыгающий звук, нахожу там, как здесь нахожу пальцы как будто и мой и потерянный потерянный там, прыгающий блуждающий и как лес темный вокруг там, потерял мой лес как вокруг темный век если если воображения. мой в в возрасте не могу стареть темный я делаю и темный мой делаю или воображения. из и или меньше я старею я чем это. не могу и делаю я делаю я я меньше думаю больше не могу этого делать. когда думаю или или не могу сделать лучше, чем когда это, когда это. Я делаю с… я думаю, не делаю, думаю, когда всё это происходит, хорошо делается, и не я с происходящим, происходящим, с этим, с кейллингами, всё не так, и кейллинги, всё отсутствует, и война, и даже госпитализации, госпитализации отсутствуют или отсутствуют, формально вымышленный кейллинг и вымышленный где угодно, даже и где угодно в формальном отсутствии формального зрелища/места. Это или вымышленное могло бы быть вымышленным формальным в быть все рабство вымышленное Этот результат может быть в любом месте, всё моё зрелище/место. зрелище/место. угрюмый результат Это мог бы быть мой, но из мог бы быть ум, не мой быть результат Я думаю угрюмый мой думаю, что я ум, ума, не не не но угрюмый не как вижу я ум, так, что как думаю, что я не буду, что так, думаю, что мой могу я я быть, есть быть, не вижу мой также с тех пор как это также упрямый, ум, который быть, упрямый, неподвижный, есть быть, ум, обездвиженный в также с тех пор также любая форма любая форма непослушный, ум упрямый, место или упрямый, также в как место неподвижный, упрямый, или я как обездвиженный неподвижный, что угодно, только если в в я жизни я в любом месте начале и просто место как над началом что угодно, я над жизнью если начинаю снова, над просто над окончанием окончанием и в вверх снова и снова, неподвижный и над вверх позитино над над тот же самый снова, окончание позитино сейчас, позитино вверх в ам отчаянно я в отчаянно быть позитивом думаю, сейчас, то же самое сейчас, отказаться отказаться от попыток. всеобщий, непредставимый все нигде в нелепый, и нелепый, все, непредставимый для; все к всеобщему, (не)учтенный сейчас, непредставимый всеобщий, нелепый, сейчас, я и все и имел (не)учтенный; а для; и теперь, в мысли только что (не)учтенный имел голову… в сейчас, только что подумал Для моего Я Я мой VV голова… нет не Для Вт Для мысли QRRR QRRR достаточно интересно, что мы живем намного выше линии деревьев, и тогда оказывается, что на самом деле возможно от меня жить намного выше кошачьих, которых они были найдены, что это было около 6000 метров над уровнем моря в Андах, где вообще нет растительности. На мгновение он говорит, что это не Там нет текстового поля, но явно есть. И он просто сказал, что не было Вообще нигде в любое время, и это кажется мне неправильным. Я хочу говорить, я хочу говорить, и я говорю, и это облегчение. Я пытался сделать это некоторое время, но, наконец, мне удалось, и это кажется естественным. Твои вещи замечательные. Я чувствую, что хочу начать говорить посреди твоей речи, но не осмеливаюсь. Как будто ситуация то включается, то выключается, и я пытаюсь сосредоточиться на чем-то другом, а еще мне хочется вздремнуть. Я не хочу идти спать, и это было так уже некоторое время, потому что я никогда не хочу ложиться спать, потому что я всегда хотел. И снова эта чертова вещь, чертова вещь, чертова вещь, чертова вещь, чертова вещь, я имею в виду, я не знаю, она продолжает цензурировать речь, ладно, так что они поместили эту вещь с Путиным, эту вещь с Путиным, ладно, это не имеет смысла в Путине, ладно, так что эта вещь продолжает искать, она не для меня, и я забыл, что я пытался сказать. Я пытался сказать, что, о Боже, я… Я потерялся и потерялся. Я не знаю, где я… Я не знаю, с чего я начал, но ладно, это неважно, так как мне всегда хочется сделать что-то еще, кроме как идти спать, потому что я

 почти нет выходных я работаю, работаю, работаю и не жалуюсь, но я бы определенно использовал неделю и выходные или хотя бы выходной или у меня будет выходной мой выходной в субботу, надеюсь и еще я никогда не знаю, когда закончу когда начну работать и дайте мне знать тихо, когда я закончу сегодня и да, мы перешли на зимнее время и это тоже сбивает с толку — я закончил короткую серию стихотворений для своего друга и я рассказал тебе о и это о том, что я чувствую сейчас но это я скажу о том, что я чувствовал пару недель назад, может быть и это странно это довольно прямо я отправлю это тебе довольно странно перечитывать это, потому что я был как одно из первых произведений одно из первых стихотворений из этой серии было написано, когда началась война и у меня в холодильнике есть хумус и у него был срок годности 18 октября в конце в этот момент я говорю, как о Боже, могу ли я сказать, как это, это кажется вечностью, пока я не окажусь между сейчас и 18 октября это похоже на вечность, я сказал, что это похоже на троицу, но правда в том, что черт возьми, кто это все еще ТАМ, В ХОЛОДИЛЬНИКЕ. Это как это, знаете ли, и я говорю не только о войне, но она проведет 6 Приход зимы, вы должны быть очень осторожны, разделяя товары, продукты, которые быстро портятся и не портятся быстро Я думаю, у меня есть этот русский инстинкт, вы знаете, который как бы перекликается с началом войны, который, вы знаете, как бы говорит, что вы в порядке, можете, ребята, мы готовим наши задницы к Долгой Зиме и почему это пишется с заглавной буквы Долгая Зима это как-то Я надеюсь, что это не что-то непристойное Я надеюсь, что это не так И я видел, как модные американцы говорят Долгая Зима Долгая Зима, ладно, они продолжают писать это с заглавной буквы, чтобы получить *** это нормально Так что дело в том, что, знаете ли, есть этот Instagram-медведи идут спать, а русские говорят идите готовить еду на зиму, и есть парень, который уходит, который много пишет о культуре смерти и умирания в России и не только в России в целом, и он говорит, что в России важно не то, как это выглядит, а то, как это функционирует, так что я думал об этом, пожалуйста Методы консервирования, консервирование товаров, консервирование продуктов. Мне это очень интересно, потому что речь идет о том, как разложить продукт, а не сделать его правильно, чтобы сохранить определенные свойства, но полностью отделить его. Есть ли другие, так что есть ли в этом какая-то определенная магия, потому что хорошо, особенно если говорить о картофеле, когда это началось, я купил несколько упаковок чипсов поздно вечером, вы знаете, кружево, и я подумал: «Хорошо, у меня есть это, и у меня есть йогуртовая штука, и я начал различать продукты с точки зрения их долговечности и устойчивости к гниению, это было до того, как я начал работать, и эта пищевая фабрика, чем бы она ни была, и это довольно увлекательно, потому что теперь я постоянно с этим сталкиваюсь, продукты питания в штатах приемлемые и неприемлемые состояния продуктов питания Теперь я могу поставить, я могу поставить что-то в начале, и таким образом я могу заключить все это в скобки. В любом случае, меня тошнило. Хорошо, вот в чем дело, когда я говорю, вы очень замолкаете, поэтому мне приходится увеличивать громкость. Так что скажите что-нибудь и Я видел Соединенные Штаты для вас, но у нее была целая куча гончих собак, которых она просто выращивала из любви к собак и содержали их в хорошей форме, так что было много убийств вокруг, и теперь, когда у нас есть Дональд Трамп, который… Есть старый Трамп… Это будет просто… Я думаю, на следующих выборах… и я боюсь, что мы пойдем по этому пути… Я на самом деле… их освобождают, потому что… они вырастили этих собак, и они вырастили их, и когда собаки больше не могут участвовать в гонках, их убивают… видел Соединенные Штаты для вас, но она… сидела из любви к собакам и держала… так что отойдите… да, теперь все в порядке, не так ли? Я прохожу дважды в двух разных местах, и вы сказали «кофе», я тоже это делаю, пока мы говорим с вами… быть в конце документа… да, конечно, я не слышу вашего голоса, но я вижу ваш голос. Это довольно увлекательно. Мы собираемся перенести этот разговор в другое место, считайте, что он приближается… вижу ваш голос, но не слышу вас. Так что мы читаем наш разговор по мере его создания. Но это становится очень странной историей, потому что это один из самых… Истории во многом зависят от… У меня нет поэта, о котором можно было бы рассказать, в отличие от вас, но недавно умер мой хороший друг из Северной Каролины, человек, которого я показал и… кто мне показал и с кем я работал в галерее там женщина, которая с поддержкой прав геев там, что необычно для их стратификации так что И я думаю, что на следующих выборах, и я боюсь, что мы пойдем по пути, по которому пошла Россия с Путиным другими словами, что когда вы говорите Извините, я не спал Так что я не спал часами и часами и часами, потому что я болел Это не становится лучше, и это меня немного пугает ОкаС поддержкой прав геев там, что необычно для там, и она видела Да, кактусы цветут, множественное число здесь кактусы, если вы умны в Америке мы не говорим кактусы, мы можем сказать кактусы арони однако или кактусы оливеров или убить меня нежно своей песней Но в любом случае, хм, могу ли я сказать вам, как трудно продолжать, но я думаю, что некоторым из тех, что у нас есть здесь Около 28 лет или да, так что это было У нас есть кактус здесь, это Соединенные Штаты для вас, но она… убивает вокруг и теперь, когда у нас есть… да, вы видите это, поэтому она вырастила их, как… был бездомным, и он просил покупать еду у людей вокруг него, и мне его жаль, и я чувствую себя как-то… Да, так что у нас здесь есть кактус, который… я не могу просто здесь, которому 30 лет, который у меня был в течение 30 лет, кактус, он говорит, я не могу просто слышать, но то, что я сказал, было кактусом, о, Боже, так жаль, так жаль слышать об этом, конечно, почему это необычно, что это… Далматинцы, вы… о, Боже, и это ужасно. У меня здесь есть только цветок, и я не думаю, что этот цветок живой. Я не самый лучший владелец собаки или кошки, я не ожидаю, что я… и полагаю, что я почти не ухаживаю за цветком там, и я все время забываю об этом иногда я смотрю на него, но я смотрю только на него, о, на самом деле это растение. Я называю его цветком, потому что это что-то, что говорило по-русски, и по-русски мы называем все цветы, даже если это кактус если какой-то цветок не является технически, то это потому что я имею в виду что-то вроде да, ну потому что на самом деле мы знаем названия кактусов. В данный момент я просто не могу вспомнить это, потому что я так устал, не спал всю прошлую ночь. Помните названия кактуса вон там, высокого? Это я хочу сказать или запретить, или что-то вроде того, я не знаю. Поймите, что это такое. Кактус не южноафриканский, он может быть южноафриканским. Я имею в виду, я должен. Но это не южноафриканцы, это южноафриканские молочаи, и они… Back up, а позже он погиб в автомобильной аварии, когда упал в шахту. У нас есть шахты в Пенсильвании, и это было просто дерьмо, когда он умер, все просто раздалось. Человек поздно, и наверняка. Хорошо, да. Я имею в виду, я раньше… Я пил кофе, и в России некоторое время… Я ожидаю, что они очень медленно растут и развиваются, потому что они очень медленные, и как они едят и тому подобное, они могут выжить без кактусов. Кактус во множественном числе, верно, так что да, кот, да, так что в основном они… nIt был потерян. Король был потерян. Ладно, так что я думаю, что когда-нибудь все в порядке. Я имею в виду, да. Я имею в виду, что такое ощущение, что у них нет нормального общепринятого названия, знаете ли, для обычных людей, так сказать. Ну, камни есть камни. Это интересно, потому что строматолиты выглядят как камни, но это не так. Мое самое любимое растение в мире. Просто думаю, что они переживут нас, если мы не доведем этот чай до кипения. Да, режим слизи, смешанные сосискиГорода. Здесь делают сосиски в Мексике. Майкл Майк. Мои города. Никто, но в любом случае Майк Кэссиди — он держал подпольный бар в Кингстоне, Пенсильвания. Я использовал его, потому что технически это звучит как что-то вроде учебника или чего-то вроде освещения. Ну, определенно поздно иметь только одно имя, но все. Нет, парень. Но в любом случае Майк Кэссиди — он держал подпольный бар в Кингстоне, Пенсильвания. Я покупал у него лекарства, он был очень напуган, а позже погиб в автокатастрофе. Некоторые из них, да, некоторые из них съедобны. Я очарован ими. Меня восхищают все организмы, которые могут справиться с жаждой и длительным голодом. И да, я имею в виду, я не могу, я не могу думать, я знаю, что вы, вы знаете, как-то связаны с интернетом. Ну, минералы, минералы, минералы, как, например, я не знаю, вы знаете, да, ну, я имею в виду, я имею в виду, да, плесень, конечно. Я имею в виду, я знаю, что это очень отличается, как плесень и другие вещи, которые слизь. формы с слизевиками, которые мне очень нравятся

увлекательно и они заставляют меня чувствовать себя неловко смешать сосиски сделать сосиски о, Мексика, он говорит, окей я стараюсь не смотреть на него, что он делает, потому что он говорит, он говорит, смешанные сосиски микро CD как микро CD ну и определенно кактусы для меня связаны с Эйзенштейном вы знаете, у него есть эта фотография в Мексике я думаю, что это должно произойти, да, Эйзенштейн, нет разговора, чтобы поговорить между, да, я , имею в виду, что это действительно трудно сделать что-то в конце, потому что мы вы хотите, чтобы посчитать до трех, окей, один, два, один, окей я думаю, что это должно произойти, да, мы должны… что-то здесь, в конце, мы должны поставить меня, эта штука меня задевает, я думаю, это должно пройти в обоих направлениях, потому что я не вижу здесь оба наших голоса, окей, вы сказали, кофе, я иду через Могу видеть, что это приближается туда, а затем я могу переместить это сюда, и я могу сделать это тоже, пока разные вещи, которые вы приближаетесь, хорошо, я думаю, вы приближаетесь к нам, удваивая, да, я вижу голос Делайте это тоже, пока мы разговариваем, вы просто нажимаете на место и затем он поместит вас вы не должны быть в конце документа да именно так прямо там что взято на слово это означает не так ли я имею в виду, что мы должны полагаться на письменные документированные становится это становится историей впереди Кактусы да кактусы во множественном числе Или, как мне нравится говорить иероглиф рони Мне нравится ставить только в конце почти любой фразы как группа людей или группа арони и делаем нашу работу вокруг меня нашего У меня вообще нет цветка Я не могу представить, каково это иметь цветок, но у нас есть Взломал я здесь кактусы У нас есть мангровые заросли, и у нас есть сосна И у нас также есть некоторые другие растения Мирт Мирт не мирт Фокус да у нас есть фокус r глаза не так ли я имею в виду, что это становится документом История всегда странная я не ожидаю, что история будет чем-то обычным поцелуй история во многом случайна не так ли я имею в виду, что я читал об архитектурных городских вещах, но что касается водной стороны, и я чувствую, я думаю, что это должно произойти да, мы должны поставить Что-то здесь в конце, что мы должны поставить каждый раз, когда я пытаюсь что-то поставить в конце, вы продолжаете добавлять, а мы продолжаем терять. Я собираюсь досчитать до трех, и давайте остановимся. Хорошо, чувак. Так что все еще стресс.

ОТВЕТЫ КИРИЛЛА АЗЕРНОГО НА ВОПРОСЫ «ДВОЕТОЧИЯ»

I

Имена / псевдонимы.

Алан Сондхайм/Кирилл Азерный

Год начала сотрудничества

2019

Жанр(ы)

Цифровой перформанс.

Опубликованные совместные книги / проекты (если есть)

INTRUSIONS (Алан Сондхайм, Шейла Е.Мёрфи, Мария Дэймон), 2025, NET.Library

II
5.
Как родилась идея совместной работы? Кто был инициатором? Что стало поводом — общий эстетический взгляд, близость тем, интуиция, дружба, любовь или эксперимент?

Совместная творческая деятельность стала естественным продолжением общения, близости взглядов и творческих подходов

6.
В какой момент вы поняли, что можете — и хотите — писать не только рядом, но вместе?

Мы начали коллаборации в 2020 году — по моим ощущениям, когда во время пандемии пространственная дистанция окончательно потеряла значение     

7.
Был ли у вас какой-то общий манифест, художественное кредо? Или соавторство возникло из импульса?

Манифестов не было, мы сошлись в том числе на предпочтении практик теории

8. Был ли изначально общий замысел или каждый пришёл со своей историей?

Это спонтанные записи, ни у кого не было предварительного замысла

9.
Что вы искали в соавторстве — взаимное дополнение, поддержку, дискуссию или своего рода литературную игру?

Мы пытались запечатлеть изменчивость мысли

III
10.
Как вы работаете — в два ноутбука, в один гугл-док, по ночам, от руки, в чатах?

Мы включаем зум, гугл док и врубаем запись с голоса — я в Израиле, Алан в США

11.
Опишите процесс: кто что делает? Пишете вместе или пересылаете друг другу черновики?

Мы начитываем текст в гугл док одновременно

12.
Пишете параллельно или поочерёдно? В режиме диалога или двух автономных повествований?

Мы говорим в микрофоны одновременно

13.
Как вы распределяете обязанности: сюжет, текст, правки? Кто отвечает за что?

У нас нет предварительных приготовлений

14.
Один пишет черновик, другой шлифует? Или строчки рождаются буквально в диалоге?

У наших коллабораций нет черновиков. Либо, если угодно, каждая наша коллаборация — черновик.

15.
Насколько строго придерживаетесь плана? Позволяете ли себе импровизацию?

Импровизация — суть нашей совместной работы

16.
Кто первый ставит точку и кто принимает окончательное решение о том, что текст завершён?

Мы принимаем решение о законченности текста одновременно

IV

17.
Добиваетесь ли вы стилистического единства? Хотите ли прийти к единому повествовательному голосу?

Мы не подстраиваемся друг под друга намеренно, но в получившемся тексте наши голоса равнозначны. Из-за одновременности говорения голоса перемалываются в однородную массу речи. 

18.
Какие трудности возникают при попытке создать иллюзию «единого автора»?

Я не думаю, что мы стремимся создать «единого автора», если он есть, то это алгоритм записи. 

19.
Приходилось ли вам «переписывать» стиль друг друга ради целостности?

Мы не стремимся к целостности намеренно

20.
Вы сознательно стираете отличия или используете их как художественный приём?

Различия стираются сами

21.
А может, вы наоборот, подчеркиваете отличия голосов?

Это очень сложно сделать при нашем методе «письма»: если сохраняются какие-то личностные особенности, то это недоработка метода (как хрящи с колбасе)

22.
Как вы определяете: где начинается «мы», а где — «я»? Или в поэзии это неразделимо?

Это неразделимо в итоговом тексте

23.
Узнаваем ли каждый из вас в тексте, или ваше соавторство воспринимается как третье лицо, собирательный автор?

Это голос записи, наши личности здесь второстепенны

24.
Бывали ли случаи, когда разница в интонации или стилистике становилась неожиданным преимуществом?

Эта разница при нашем методе нерелевантна

V

25.
Изменилась ли ваша индивидуальная манера письма под влиянием друг друга?

Моя изменилась под влиянием творчества Сондхайма очень сильно. Я учусь у него многому

26.
Что вы переняли друг у друга — технику, подход, ритм, лексику?

Я перенял у Алана уважение к невротической телесности.

27.
Повлияло ли соавторство на ваши индивидуальные проекты?

Не знаю перенял ли Сондхайм что-то от моих текстов, но я однозначно что-то от него перенимаю.

28.
Чему вы научились у друг друга?

Способности мягко, но решительно перебивать собеседника.

VI

29.
Были ли моменты, когда вы расходились во взглядах?

Такие моменты бывают в дружбе всегда, и мы не исключение.

30.
Как вы решаете формальные разногласия, если они возникают?

У нас не возникает формальных несогласий, потому что мы полагаемся на общий уравнивающий метод.

31.
Приходилось ли спорить из-за одного слова? Были ли случаи, когда такие споры становились продуктивными?

Что прозвучало, то записалось и осталось записанным. Это одна из основ нашей техники. 

32.
Существуют ли у вас темы, которые важны для одного, но чужды другому, которые один готов исследовать, а другой — избегает?

Мы оба почти избегаем политики в разговорах. Возможно, по разным причинам.  

33.
Что вы друг другу запрещаете в письме (если что-то запрещаете)?

Мы взаимно стараемся не обсуждаем в записываемых разговорах общих знакомых и друзей.  

34.
Случаются ли споры? Что обычно вызывает разногласия — и как вы их разрешаете?

Если споры возникают, они перемалываются в письмо и мы это всегда учитываем.

VII

35.
Меняется ли глубина личного высказывания, когда оно проговаривается «вдвоём»?

Личному высказыванию нет места в наших коллаборациях.

36.
Бывает ли, что в соавторстве вы позволяете себе большую откровенность, чем наедине с текстом?

Бывает и такое, ведь в итоге от нее ничего не останется.

VIII
37.
Бывает ли, что один из вас хочет оставить стихотворение в черновом виде, а другой — продолжать работу, и как вы воспринимаете правки друг друга — как вмешательство, как помощь или как продолжение разговора?

Текст всегда заканчивается, когда заканчивается запись, тут нет разногласий.

38.
Бывает ли, что чужая строка вдруг становится неожиданно «своей»?

В данном случае — постоянно, и наоборот — постоянно.

IX

39.
Замечают ли читатели, что тексты написаны в соавторстве? Как они реагируют?

Скорее всего, можно и не заметить. Это в данном случае некритично, ведь никто из нас не договаривает мысль и не начинает ее.

40.
Есть ли риск того, что кто-то приписывает успех одному, а промах — другому?

Вряд ли у нас есть система, по которой мы отличаем успехи от неудач (в данном случае). Я не думал об этом.

41.
Возникает ли ревность? В каких ситуациях?

Ревности нет, потому что нет необходимости присваивать что бы то ни было: все уже присвоено технологией записи.

42.
Что важнее для вас в моменте совместного письма — согласие или напряжение?

Согласие важнее, потому что важна синхронность говорения.

43.
Что вас больше всего радует — процесс, результат, публикация, реакция читателя?

Нас радует процесс, потому что наше письмо процессуально и старается запечатлеть процесс возникновения общей мысли. В этом методе всё процессуально.

44.
Что вы чувствуете, когда читаете свой общий текст сейчас? Узнаёте ли себя в нём? Чувствуете ли, что это «ваш» текст?

Полагаю, он отчужден техникой: мы всегда уже думаем о чем-то другом.

X
45.
Как вам кажется — соавторство сужает свободу или расширяет её границы?

Думаю, расширяет сильно.

46.
Что даёт вам совместная работа, чего невозможно было бы достичь в одиночку?

Эти тексты технически не были бы возможны к созданию в одиночку. Невозможно перекричать или перебить самого себя.

47.
В чём сила (и, может быть, слабость) соавторства по сравнению с индивидуальным письмом?
Преимущество в том, что появляется иная по отношению в индивидуальной форма.

48.
Важно ли вам сохранять внутреннюю автономию?

Внутренняя автономия неизбежна.

49.
Что впереди? Будут ли новые совместные проекты — и в каком направлении вы движетесь сейчас?

Я надеюсь на продолжение сотрудничества в том же духе.

50.
Планируете ли продолжать писать вместе? Или это форма, к которой возвращаются лишь эпизодически?

Мы постоянно планируем совместные тексты, да (то есть не сами тексты, а ситуации, в которых они должны возникнуть — дни и часы).

51.
Есть ли у вас мечта — книга, проект, эксперимент — возможный только в тандеме?

Недавно в цифровом виде вышла книга INTRUSIONS, где представлены и наши коллаборации тоже. Мечта — расширять поля и разнообразие голосов, кормить машину записи все новыми темами, образами и эмоциями. Это лишенный трения вечный двигатель. Мы уже там.

ЖЕНИТЬБА ГРУФФАЛО

        Поэзия — последнее прибежище негодяя, как принято считать в здешних джунглях. По этому поводу всегда стоит шум.
        За стремлением к разнообразию тоже всегда стоит шум. Настоящему солдату он ни к чему. Груффало там.
        Скорее всего, он просто сбежал, пока я находился в беспамятстве, но мне приятно думать, что у него сложилась личная жизнь. Да, на самом деле я знаю, что обманываю себя. Он ведь хотел погубить человечество, не так ли?


ЗАМОЧЕК И ЦЕ́ПОЧКА

        Золотые крылья желания. Розы над Берлином. Пора бы снять с них еловый лапник.


ПЯТЬ ЗВЁЗД

        Разной степени достоверности. Никому ни о чём нельзя рассказать. Никакого внутреннего мира нет.
        — Никакого внутреннего мира не существует?
        — Никакого внутреннего мира нет.
        Меня обступили призраки. Меня окружают болота и леса. Тебя окружают болота и леса. Будем считать, это тоже форма прощания. Двенадцать лет назад в моей руке покрылся трещинами стакан.         Двенадцать лет и один день, если точнее. Прошлой ночью было двенадцать лет, если совсем точно.


ПРОПУСК

        В нижнем ящике письменного стола. Малиновки заслышав голосок, я девять грамм свинца вобью себе в висок.
        — Какая глупая цифра!
        — Какая цифра?
        — Девять. Попробуй другую цифру.
        — Другое число?
        — Другую цифру.


НАРЦИССИЧЕСКОЕ РАССТРОЙСТВО

        В мире только один настоящий лжец — это я.
        Вокруг меж тем зеленеет травка, поют птицы, люди делают карьеру, идут к успеху, а в небе то Солнце, то Луна. Я бы даже извиняться за это не стал.
        Ещё, бывает, блеснёт в каком-нибудь дупле истинный бриллиант, но совы — со́вы намн


МАФИЯ

        В городе Палермо никогда не заходит солнце. Но и никогда не восходит, как следствие.
        В городе Палермо никогда не наступит ночь — до тех пор, по крайней мере, пока незадачливые столовращатели не перестанут вызывать призрак Гертруды Стайн. Гертруда — Героиня Труда, если верить пролеткультовским святцам.
        В городе Палермо не бывать — в игру «Мафия» на грязной кухне не играть с отбросами (но не общества; все были детьми).
        Однажды роли будут распределены так, что симптоматическое раз и навсегда станет жирной добавкой к обманчивой процедуре. Как сладка победа, доставшаяся даром каким-то чужим, совсем чужим людям. В городе Палермо, где же ещё.
        — Есть один вариант. Но плохой.


КОВИДНЫЙ ЭКСПРЕСС

        Неделикатное предложение, сделанное в тамбуре.
        Луна, сделанная в Гамбурге, за ковидным окном экспресса. Оконным седлом. Хотелось сделать совсем другой выбор. Ваши желания исполнит выдающий атлет Ганс Мхеидзе.
        — Замени грузинскую фамилию на другую какую-нибудь. Глупость же.
        — Стоило бы заменить атлета на борца для начала. А вместо желаний — вызов или заказ.
        — Или приказ! Борца заменим на призванного солдата!
        Дорожный шум заглушил пустые разговоры случайных пассажиров при лунном свете. А вскоре и от них самих — следа не осталось.


ВЕЧЕР СУДНОГО ДНЯ

— Бог умер тогда, когда наша цивилизация победила за счёт неспособности к созерцанию. Потому такой грязный интерес к восточным медитативным практикам. Мы пытаемся сделать что-то по-настоящему нужное, правильно?
— Слуги сатаны — вот вы все кто.
— Опять на каком-то дурацком языке говоришь.
— Всем помочь нельзя, так говорят, да? Так правильно говорить?
        Под темнеющим небом простирался огромный город, будто вогнутый внутрь себя из-за собственной же тяжести. Говорили, когда-то здесь было озеро. Но это неправда. Озера не было. Была лишь граница, идущая по каменистым вершинам окрестных холмов. Берег никогда не существовавшего озера. Двое мужчин — один долговязый в военной форме, другой гражданский — пытались переложить друг на друга ответственность за всё, что происходило под звёздным куполом от самого начала времён. Версии одних и тех же событий значительно различались.


ЭВАКУАЦИЯ

        Памятник на одной могиле в Венеции. Поставленный в годы советской оккупации и потому вечно находящийся под угрозой сноса. Но левые активисты не позволяют. До поры до времени.
Памятник на одной могиле в Звенигороде. Ну тут просто: пришло время там побывать.
        Оба памятника имеют равную меру воплощения в реальности. Это самое важное, о чём у меня нет права забыть.
        Эвакуация обеих Венеций началась с Дворца дожей и Зимнего дворца. Потом — Исаакиевский и Сан-Марко. Последними были крысы.
        Русские забрали с собою всё. Оставили пару новых праздников, что финнам, что итальянцам, но у финнов они популярнее. Дети, резвящиеся на пустынных песчаных отмелях, — что может быть лучше? Когда они вырастут, автобусы будут возить их на политические мероприятия.


ЛОЖЬ РЕГГИ

        Как один из вариантов более современной танцевальной программы.
        Стриженый растаман в грибах с топором — вот и вся биография. Спасибо, не в кирзачах! Колдун, прозорливец! Нечестивец! Прага, пророк, продрог. Да, запятая где положено. Это просто перечисление.
        — Спотыкающееся?
        — Время от времени. В нужных местах.


НА УГЛУ ГАНДИ (ЧАСТЬ I)

        А ну-ка песню мне пропой, товарищ Бендер. Товарищ Швондер. Товарищ блендер, в конце концов, ведь известно, блендер блендеру глаз не выклюет. В отличие от двух предыдущих.
Эволюционный держите шаг. Сам держал, старался: самодержавие в наши дни сохранило только психологический смысл. Никакой политики. Никакой-никакой-никакой.
        На углу улиц Ганди и Свободы в нашем городе растут цветы. Ещё там стоят светофоры. Они стоят хорошо. Поставлены хорошо. Они нужны для того, чтобы не возникало ощущение тупика.


НАЗВАНИЕ ИЛИ ЗАГОЛОВОК

        Рецензия на убийство. Уважаемый жанр, всегда его все любили. Тысячелетиями.
На подвижной лестнице Спинозы я займу последнюю ступень. Стремясь к преступной, гибельной неподвижности. Выжил — значит, убийца.


ПУЛЬСИРУЮЩАЯ КРИТИЧНОСТЬ КОЛЛЕКТИВНОГО ТЕЛА

        Квест «секс под кей» сдан. Велик русский язык и могуч.
        — Могуч-могуч.
        — Могуч-могуч, — кому-то захотелось добавить этой истории несколько красных полос. Тёмных, намного темнее вишнёвого.
        — Чёрный чай тоже могуч.
        Чупа-чупс, который ушёл на дно. Не в силах проснуться, скатился к мальтузианству маленьким шерстяным клубком:
        — Город большой. Можно и прорядить.
        Не лечат мух в стране ветеринаров и сирот.


ДАРВИНОВСКИЙ ХУДОЖЕСТВЕННЫЙ МУЗЕЙ

        — Тяга к чистоте формы заставляет страдать. Жак Сежест диктовал Орфею похожие послания.
        — Кокто по-разному трактовал поручения, которые Смерть давала своим подручным.
        — Дятел. Долбишь одно и то же, как дятел.
        — Муха жужжит подобно перематывающейся аудиокассете.
        — Стакан воды пропускает свет.
        — Зеркала должны больше отражать.
        — Птица поёт при помощи пальцев. Один раз.
        — Юпитер делает слишком разумными тех, кого хочет погубить.
        — Механическая музыка бывает удивительной.


В МИРЕ ЖИВОТНЫХ

        «Один мёртвый мужчина, одна мёртвая женщина и один живой мужчина». Так мы расписали текущую долговую ведомость.
        В детстве я не играл в ковбоев, не читал Майн Рида и Фенимора Купера, даже фильмы с Гойко Митичем достались чуть более старшему поколению. Westworld не был частью личной живой повседневной культуры, в отличие от крестоносцев и стран-участниц Второй мировой войны; не был прочувствован на уровне глубокого взаимодействия с миром, обществом, людьми, стаей диких животных.
        Зато теперь я в этом мире живу. Воплощая в жизнь чужие подростковые грёзы. Прикольно по-своему.


ЭКСПЕДИЦИОННЫЙ КОРПУС ДЖЕННИ КУРПЕН

        Представляю, как мы беседуем с Артуром Аристакисяном, а вокруг вьётся любящий территорию посольства одной из балтийских стран британец Гашиш:
        — О Дженни нужно снимать кино.
        — У тебя есть готовый сценарий?
        Вторая реплика ещё более непредставима, чем первая. Поскольку сценарий, написанный самой Дженни, превосходит любой другой: заложенное в нём естественное право на неприкосновенность частной жизни маркирует какую бы то ни было внешнюю драматургию как интервенцию.
        — Ставит её на колени.
        — Тоже непредставимо.


ТИПОГРАФИЯ НА ЯГОДНОЙ УЛИЦЕ

        23 марта 2021 года — выборы в кнессет. Испытываю беспокойство, как завзятый болельщик. Как Витя (другого способа понять его страсть к футболу у меня нет).
        Стою напротив дома, в котором когда-то была типография. Сделал бы здесь фото, даром что на месте типографии «Пятёрочка», но ведь и здание совсем другое, прежнее снесли. Но всё же сделаю снимок: «Город Виноград» обрёл материальное воплощение внутри этих стен. «Трупак» — тоже внутри этих стен.
        Точнее, внутри стен, которые стояли на месте нынешних. Прежние снесли. А сейчас это скорее витрины, чем стены.


ЩЕДРОСТЬ

        Обнаружил, что выход из метро закрыт. Я и раньше это знал, но обнаружил только сейчас.
По правде сказать, даже ещё и не обнаружил. Вот выйду из вагона на «Новослободской», тогда и обнаружу. Минут через пятнадцать. Пятнадцать минут — это недолго. В этом несложно убедиться.
Будем считать, я вышел через закрытый выход. На самом деле прошёл через «Менделеевскую», но думаю, что могу позволить себе скромный самообман. Большую часть жизни мы обманываемся куда щедрее.
        Несравнимо щедрее.
        Теперь о том, зачем я здесь вышел. Точнее, почему. Потому что хотел зайти в «Кофикс» напротив старого дома. Правильный «Кофикс», с мезузой.
        Будем считать, зашёл. Будем считать, отоварился благовониями в колониальной лавке напротив, около второго подъезда. Будем считать, вышел из первого.
        Свернул в подворотню, развеяв массу иллюзий.


СМЕХ

        Девять жизней известного москвоведа. Яркий художественный текст памяти москвоведа. Документальный кинематограф. Опасное соседство. Всё позади.
        Над городом вьётся дым.
        Город в руинах. Догорает здание университета на Воробьёвых горах, сообщая, что там осталось, чему гореть. Поверженные мосты преграждают реку. Бульварное кольцо замкнулось навеки. Громко грохочет смех.


МЕСТО ПОД ЗЕМЛЁЙ

        Иногда кажется — с некоторыми вещами пора прощаться. Иногда кажется — вот они, те вещи.
Ужас осознания содеянного приходит потом. В очень редких случаях приходит в процессе.
        — Это смотря что считать процессом. Танец — это процесс? В вашей логике, подозреваю, процесс. Но знаете, на чём я вертел такую логику? На хую вертел! На хую вертел!!!
        — Полегче, придурок.
        — На хую вертел!!!
        Звон бьющегося стекла достойно завершит этот короткий рассказ. Люди часто думают, что их мысли нельзя узнать.


НА УГЛУ ГАНДИ (ЧАСТЬ II)

        — Я от него не боюсь заразиться. В нём вирусу поместиться негде, — слышу перед тем, как выйти на улицу.
        Зелёные кресты многочисленных аптек зазывают как-то особенно плотоядно, особенно жадно и похотливо, на грани оскорбления общественной морали, оскорбления религиозных чувств.                   Нечего хорошему, доброму человеку делать в аптеке.
        Даже такому, как ты, нечего там делать. Иди в поле, съешь побольше травы, глядишь, ненароком целебная попадётся. Душу свою не губи, вот о чём речь. Водки выпей, упади в канаву, замёрзни к следующему утру до смерти — главное, сбереги душу. Не продавай душу. Не заходи в аптеку.
        — На углу Ганди пронзительно завывает ветер. 


ДУРАКИ

        — Если скорбь не уродлива — значит, это не скорбь. Что-то другое. Разновидность просветления? Не уверен.
        — Скорбь не уродлива. Никогда. 
        Интерьеры для этого диалога явно должны быть куда богаче предложенных реальностью. Обгоревший чайник должен быть убран. А музыку вообще лучше выключить.
        — И развести собеседников по разным палатам. 


РЕПРОДУКЦИЯ

        Штормовой ветер усиливался, срывая черепицу с крыш и с корнем выдирая деревья. Золото северной осени осталось в прошлом, настолько далёком, что даже ностальгические воспоминания казались фальшивыми, внушёнными чем-то средним между мировой культурой и кондитерским производством. Доступные средства связи отступили в страны с более подходящим климатом, а любые намёки на дружественное жильё были уничтожены едва ли не космического масштаба катастрофой. От молитв было не больше толку, чем от проклятий. Успокоительные средства действовали так, как действует отвар ромашки после сквозного попадания в голову. 
Штормовой ветер усиливался, и тогда она поступила так, как поступали все филифьонки в её роду. Исторгла из себя Филифьонку и прогнала прочь.


ШКОЛА ЖИЗНИ

        Суицид — это роскошь. Доступная только очень состоятельным людям. Отчаяние, разочарование, невыносимое унижение, острое отвращение к себе, гулкая звенящая пустота и прочая общедоступная поебень не имеют ровно никакого отношения к делу. Исключительно деньги. Та космическая валюта, которой должно быть достаточно, чтобы откупиться от собственного существования.
        Пара шустрых пацанчиков решила открыть по такому случаю ссудную лавку. Один сидел внизу, принимал клиентов, в меру неряшливо вёл расчёты, а другой занимался внешним оформлением предприятия и взаимодействовал с кредиторами. Своих денег у наших героев не было ни гроша.
        Однажды после нелёгкого рабочего дня они бродили в оффлайне, кое-как склеив расползающийся холст с неопределённым пейзажем, и наткнулись на золотую жилу. Дела пошли в гору, кредиты были выплачены, бизнес, как говорится, цвёл, только что-то во всём этом было не то.
        — Я! Я знает, что было не то! Я хорошо училось и хорошо изучило, что было не то! И сейчас всем об этом поведает.
        — Никто никому ничего не поведает. Урок окончен.


ЗАПЛАТИТЬ ЗАПЛАТУ

        Одно время часто приходилось слышать: «Любой каприз за ваши деньги». Сейчас так больше не говорят, это устаревшее выражение. Представители самых разных социальных слоёв — подчас технически неперемешиваемых — предпочитают другие выражения.
        Смело можно сказать, что других выражений в океане — по самую ватерлинию. По самую щиколотку. Ветхая клетчатая заплата из клетчатой ветхой ткани, да и та — выплачивает чей-то чужой успех, без сколь-нибудь видимого человека. Не чужой — ты не можешь это не понимать. На смену непришитой заплате из лисьей рубахи пришла колода Таро.
        Это Груффало шлёт привет.

Наши истины ничем не лучше истин наших предков. Подменив концепциями мифы и символы, мы считаем себя «передовыми»; однако эти мифы, эти символы несут в себе не менее глубокий смысл, чем наши концепции. Древо Жизни, Змей, Ева и Рай значат не меньше, чем такие понятия как: Жизнь, Знание, Искушение, Подсознание. Конкретные образы зла и добра в мифологии являются столь же емкими, как понятия «Зла» и «Добра» в этике. 6 своей глубочайшей сущности знание никогда не меняется – сменяются лишь декорации. Любовь продолжается и без Венеры, а война – без Марса, и даже если боги больше в них не вмешиваются, события не стали ни более понятными, ни менее загадочными: просто на смену торжественности древних пришел набор формул, но остались неизменными константы человеческой жизни, которые наука постигает не глубже, чем поэтические сказания.

Современная самонадеянность не знает границ: мы мним себя более просвещенными, более глубокими, чем все прошедшие столетия, забывая, что уже учение Будды поставило перед тысячами человеческих существ проблему небытия, и воображая, будто именно мы открыли ее, только на том основании, что изменили формулировки и ввели малую толику эрудиции. Но какой западный мыслитель смирился бы с мыслью, что его можно сравнить с буддийским монахом? Мы плутаем в текстах и терминах: медитация – величина, неизвестная современной философии. Если мы хотим сохранить хотя бы некоторую интеллектуальную пристойность, нам решительно надо изгнать из наших умов любые восторги по поводу цивилизации, как и суеверное отношение к Истории. Что же касается великих проблем, то здесь у нас нет никаких преимуществ ни перед нашими далекими предками, ни перед нашими более близкими предшественниками, люди всегда знали все, по крайней мере относительно Сущности: современная философия ничего не добавила к китайской, индийской или греческой мысли. Да никакой новой проблемы и быть не может, несмотря на наши наивные убеждения и самомнение, стремящееся уверить нас в противном. Кто может сравниться с китайскими и греческими софистами в игре идей, кто превзошел их в смелости абстракции? Во все времена, во всех цивилизациях достигались все пределы мысли. В плену у демона новизны, мы слишком быстро забыли, что мы не более, чем эпигоны первого питекантропа, взявшегося размышлять.

Ответственность за современный оптимизм лежит в основном на Гегеле. Как мог он не заметить, что сознание нисколько не прогрессирует, а только меняет свои формы и модальности? Становление исключает совершенное свершение, оно исключает цель: события разворачиваются во времени без внешней по отношению к ним целенаправленности и завершатся, когда будут исчерпаны возможности продолжения пути. Уровень сознания различен в разные эпохи, но само сознание не возрастает в результате их последовательной смены. Мы обладаем сознанием не в большей мере, чем греко-рим­ский мир, Ренессанс или XVIII век; каждая эпоха сама по себе совершенна – совершенна и тленна. Существуют особые моменты в истории, когда сознание обостряется до предела, но никогда не было такого затмения ума, чтобы человек оказался неспособен заниматься вопросами собственного бытия, ибо история – это не что иное, как вечный кризис, то есть банкротство наив­ности. Негативные состояния – те именно, в которых обострено сознание – распределяются неравномерно, но они тем не менее присущи всем историческим эпохам. Уделом уравновешенных, «счастливых» времен явля­ется Скука – естественное следствие счастья; неуравновешенные, бурные эпохи подвластны отчаянию и порождаемым им религиозным кризисам. Составные элементы идеи земного рая несовместимы с Историей, с простран­ством, в котором процветают негативные состояния.

Все пути хороши, все способы познания законны: умозаключение, интуи­ция, отвращение, восторг, стенания. Видение мира, опирающееся на концеп­ции, не более оправдано, чем то, которое возникает из слез: доводы разума и вздохи – модальности, одинаково убедительные и одинаково никчемные. Я строю для себя некую форму вселенной; я в нее верю, и, тем не менее, эта вселенная рушится под натиском иной достоверности и иного сомнения. Последний из неучей и Аристотель равно неопровержимы – и равно уязвимы. Вечность и тленность свойственны произведению, которое вынаши­валось долгие годы, как и стихотворению, расцветшему в одно мгновение. Заключает ли в себе «Феноменология духа» больше истины, чем «Эпипсихидион»? Молниеносное вдохновение, так же, как многотрудное проникно­вение, преподносит нам результаты и незыблемые, и ничтожные. Сегодня я предпочитаю одного писателя другому, а завтра придет очередь автора, который прежде вызывал у меня отвращение. Участь творений духа, как и доминирующих в них принципов, зависит от нашего настроения и возраста, наших страстей и разочарований. Мы подвергаем сомнению все, что прежде любили, мы всегда правы и всегда неправы, ибо все хорошо и ничто не имеет никакого значения. Я улыбаюсь: рождается мир; я мрачнею: он исчезает, и появляются очертания нового. Не существует мнения, системы, верования, которые не были бы справедливы и в то же время абсурдны в зависимости от того, принимаем ли мы их или отвергаем.

В философии строгости не больше, чем в поэзии, точно так же как в уме ее не больше, чем в сердце; строгость существует лишь в той мере, в которой мы отождествляем своя с принципом или делом, за которое мы беремся или влиянию которого подвергаемся: все, что извне: и разум, и чувства – произ­вольно. То, что мы называем истиной – ошибка, пережитая не в полной мере, еще неисчерпанная, но она обречена вскоре устареть; это еще одна новая ошибка, которая лишь ожидает компрометации своей новизны. Знание расцветает и увядает вместе с нашими чувствами. И если мы одну за другой приняли все истины, это значит, что вместе с ними мы исчерпали себя и что в нас не больше жизненных сил, чем в них. История непостижима вне того, что вызывает разочарование. Именно так зреет желание предаться мелан­холии и от нее умереть…

Истинное знание сводится к бдению во мраке; от животных и нам подобных нас отличает сумма наших бессонниц. Какую плодотворную или странную идею создал соня? Вы крепко спите? Вы видите сладкие сны? Значит, вы множите ряды анонимного сброда. Дневной свет враждебен мысли, солнце ее затмевает, она расцветает только ночной порой… Из ночного знания следует: всякий человек, приходящий к утешительному выводу по любому вопросу, проявляет глупость или ложное милосердие.

Кому удалось открыть стоящую радостную истину? Кому удалось дневными речами спасти честь интеллекта? Блажен, кто может сказать себе: «Знание мое – печально».

История – это ирония в движении, усмешка Духа, сквозящая в событиях и людях. Сегодня празднует победу то или иное верование, завтра его повергнут, обесславят и заменят: верившие в него разделят его участь. На смену придет новое поколение: старое верование вновь вступит в силу; его разрушенные памятники восстановят… в ожидании новой гибели. Нет незыблемого начала, которое управляло бы милостью и суровостью судьбы: их чередование – следствие грандиозного фарса духа, вовлекавшего в свою игру и самозванцев, и ревнителей, хитрость и пыл. Присмотритесь к полемике каждой эпохи: она не кажется ни оправданной, ни мотивированной. Но ведь она была самой сущностью жизни своего времени. Кальвинизм, квиетизм, Пор-Рояль, Просвещение, Революция, позитивизм и т.д. – какая цепь неизбежных нелепостей… какая бесполезная и при том роковая растрата! От Вселенских соборов до современных политических споров, ортодоксия и ересь одолевали любознательность человека своей неотразимой бессмысленностью. Всегда будут рядящиеся в разнообразные одежды «за» и «против» – по всем вопросам: от Неба до Борделя. Тысячи людей несли бремя страданий из-за тех или иных нюансов, связанных с Девой и Сыном; тысячи других мучились из-за догм, пусть и не столь необоснованных, но столь же невероятных. Все истины создают секты, которые в конце концов разделяют судьбу Пор-Рояля: их преследуют и уничтожают, а впоследствии их руины становятся дороги сердцу, их украшает ореол мученичества, и они превращаются в место паломничества…

Не менее неразумно проявлять больше интереса к дискуссиям о демократии в ее различных формах, чем к диспутам, которые в средние века разгорались вокруг номинализма и реализма; каждую эпоху дурманит тот или иной абсолют, ничтожный и пышный, но кажущийся единственным; люди неизбежно становятся современниками той или иной веры, системы, идеологии, то есть принадлежат своему времени. И чтобы от него освободиться, надо обладать хладнокровием бога презрения…

Полная бессмысленность Истории может вызвать у нас только радость. Разве мы стали бы тревожиться ради счастливого будущего, ради заверша­ющего празднества, единственной ценой которого были бы наш тяжкий труд и бедствия, ради грядущих идиотов, которые станут злорадствовать по поводу наших страданий и резвиться на нашем пепле? Видение райского конца превосходит своей бессмысленностью самые вздорные надежды. Единственное, что можно было бы сказать в оправдание Времени, это то, что в нем бывают более плодотворные исторические моменты, ни к чему не ведущие случайные события, которые нарушают невыносимую монотонность растерянности. Вселенная начинается и кончается каждым индивидом, будь то Шекспир или последний простак, ибо каждый индивидуум переживает в абсолюте свою значительность или свою никчемность…

Какими ухищрениями тому, что кажется существующим, удалось ускользнуть от контроля того, чего нет? Момент невнимания, слабости в лоне «Ничто”: этим воспользовались злые духи-личинки; недостаток бдительности: и вот мы здесь. И подобно тому, как жизнь заменила «Ничто», ее в свою очередь заменила история: вот так экзистенция вступила в цикл ересей, подорвавших ортодоксию «Ничто».

ПЕРЕВОД С ФРАНЦУЗСКОГО: Лилит Жданко-Френкель