1.

В порту
Перекатываю во рту.
“Женерегреторьян”.
Пьян.
Без регрет.
Регреты врезаются, как кометы,
В памятные предметы.
Нет, ничего не жаль.
Мне это все бьянэгаль.
Ойнамо шыкыдым шыкыдым
Только дым только дым.
Боинг мчится по полосе.
Жемефудепассе.
*

2.

Маленький мальчик
Вышел на площадь Стачек,
Заглянул в свою детскую душу
И нашел там грушу.
Нашел там тряпочный запах подъездов,
Дворец каких-то и чьих-то съездов,
Нашел леденец на палке,
Нашел мертвеца на свалке,
Нашел там, что птичку жалко,
Нашел бетонную балку,
И увидел, как девы-весталки
Всходят с Верховным на Капитолий.
И понял что никогда,
Нет, никогда-никогда.
Не зайдет
Она —
Звезда
Пленительного несчастья.
*

3. «Центон из Лидии Клемент»

«Ты жди меня вечером в Летнем саду».
Вот я и жду, вот я и жду.
Стрелки беспокойные бегут,
Сколько жду я тягостных минут.
Проходит так и час, и два, и три,
Гаснут надежды мои.
И лебеди плавно скользят по пруду
В Летнем саду
Нева в туман закутала мосты,
Ну, приди, где же ты, где же ты?
Слышишь, не верю, я в это не верю,
Песенкой грусть не измерить.
Дни пройдут, а за ними пройдут года,
Навсегда. Навсегда. Навсегда
«Ты жди меня вечером в Летнем саду».
Вот я и жду, вот я и жду.
*

4.

Где Московский пересекает Обводный
(Кто кого? «мать бьет дочь»)
И на Фонтанке,
На дальнем мосту с этими каменными ларьками,
Черные воды и рыжие струйки огня:
Это писают в воду ангелы
Ровной шеренгой
С гранитного парапета.
И дует ветер,
Дыбятся новостройки,
Болят суставы,
Между блоков зияют швы,
И тоскливо свистят панели.
За это сгорают клены
Пятиконечной ничьей звездой
Пламенно-ржавой.
И от этого блекнут и лупятся коридоры
На факультетах.
«Барышня, Смольный» –
Артефакт какой-то другой эпохи
Вместе с заливистым смехом
Сталинских хохотушек,
Рожденных в тысяча девятьсот
Тридцать пятом или тридцать шестом,
Вместе с абсурдным блеском-бурлеском
Советских фильмов
И всех этих присказок
И присловий, крылатых фраз.
Они тускло светят.
Их план содержания затемнен.
В Смольный по Блюменштрассе,
Промзонам,
Где уже не идут поезда, но ходили;
К Манежу.
Есть те, с кем был раньше нежен,
Есть те, кого раньше любили,
К кому ходили всегда через мост,
И от кого уходили,
И есть пресловутый след на колонне
И сторона, которая при … наиболее… и так далее
И дует холодный ветер с Невы:
«Увы нам всем нам, увы, увы…»

Но не надо расстраиваться с горяча,
Это все ангелова моча
И кленовый дым.

Так победим.
*

5.

Каждая точка поверхности,
Принимающая наш вес, –
Ворсинка миро-горизонтали,
Которую мы
От люби к весомости
И разным утяжелителям
Ошибочно приняли за падение.
*

6.

Докладываю об обстановке:
Бинарные оппозиции все мерцают,
Как неисправный экран,
И канючат миллениально:

Незачем нас посередине гильотинировать
Мы бы, если по-нашему, и фонему бы упразднили
Как пережиток прошлого вроде тапок.
Счастье для всех и пускай никто!
Выступаем за против отмену
В пользу вместо старого языка
Он рваный и неприятный,
Нам купили его на вырост в секонде-хенде
И у нас теперь отовсюду торчит,
Что смысл — только короткий эффект,
Не длинней оргазма.

А ваше тяжелое старое небо
Тает, как эскимо,
Влажное, как между ног у моей подружки.
Ваш холодный унылый космос потеет
И роняет капли с чудесных своих ягодиц
И с розочки крайней небесной плоти.
По лобовому у этого кадиллака
Размазан млечный камшот.

Мы раскопали на даче предков
Мы их выкопали и отмыли.
Некоторые были даже почти непорченные
И не пахли

Самое страшное позади.

Нам теперь некуда торопиться.
Если снова переродиться,
То уж лучше маечкой, сшитой станками
И полу-девочкой-автоматом,
Или раковой клеткой,
Или пакетом внутри кита.
Все, лишь бы только не эта парадоксальность,
От которой все время хочется плакать.

Не для того мы так долго катились
Румяным кругленьким колобочком.
Нет уж, дудки, не для того
Мы так долго освобождались.

И вообще, таких вот, как ты, пушистая,
Мы раньше на шубы пускали,
А теперь — с некоторым содроганием —
Наблюдаем в Зоологическом,
Прекрасно таксидермированных.

Так что нечего, Патрикеевна,
На нас тут зубами клацать.
*