***
Голос, вопрошающий о месте времени,
подразумевает смысл времени.
Покинутый любовью дом оставляют,
чтоб заменить лукавые слова
теми, что обобщают краски заката над морем.
Мы продолжаем мысль соцветий,
рассеивающих сиреневую соль по подоконнику,
не укорачивая протяжённости прощания.
То же самое в опытах с акварелью
когда отделяют горы от дымчатого горизонта.
Таинственное пытается перенести
на синие оттенки, на запахи лимонных рощ,
которые будят тебя, смятённого, посреди ночи.

***
Оно приходит не как тоска, скорее —
как укол, разгоняющий кровь,
скорее — как нетерпеливость,
как мысли, отслаивающиеся от их покрова.
Ты глядишь на сменяющиеся пейзажи
меж Галилеей и Самарией,
фиксируешь беснующуюся действительность
и объясняешь мне окольными путями
случаи из своей биографии.

***
Страх перед нежданной стужей,
веющей от пронизывающих вопросов,
должен всё отражать в инфракрасном,
медленно отмеривать шаги,
не считая бесед в парадном.
Увидеть сон как преломление света
на выступах базальта.
Отправиться из сна к студёным небесам,
дробящимся зимнею радугой.
На море горят паруса,
волны сокрушают волны,
чайки расстилают сумерки на берегах.
Я говорю не о забывчивости,
но о тех местах, где пылающий холод,
и где деревья подавляют тень.
Зелёный забор за домом — это перегородка
между камнями, крошащимися под солнцем,
и крышей без неба да шаткою памятью.

***
Я — камень, сохраняющий равновесие относительных слов.
Сто выражений для серого, столько же — для зелёного,
для корней. Сколь тяжелы разросшие корни,
разрушающие основание дома?
Сколь весомы надежды, когда иссякают?
Я отсекаю прошлое, дабы прийти к заключению о будущем:
две подруги столкнулись в двери,
постороннему их не понять. Помещение пусто.
Любовь не нуждается в мебели.

***
Нет ничего неповторимее тебя, как нет календаря,
листающего дни в обратном направлении.
Иероглифы на гладкой стене всё ещё ждут расшифровки.
Ты пятишься, дабы увидеть, как прежде,
таинственное, крошащееся от времени,
как камень из тела скалы.
Я обращаю необратимое.

ПЕРЕВОД С ИВРИТА: ВАЛЕРИЙ КУКУЙ