(заметки дальтоника)

Йерушалаим! Горы вокруг него, и Господь вокруг народа своего отныне и вовеки.

Псалмы Давида

С тех пор, как внук Моисея Мендельсона написал свадебный марш, а Теодор Герцль, вдохновившись «Тангейзером», основал в Базеле еврейское государство, музыка в судьбах этого государства играла роль основополага­ющую. Собственно, все оно, это государство, и было ничем иным как постоянным рождением себя самого из духа музыки.

Однако в последние годы мы становимся свидетелями значительных перемен. То, о чем пойдет речь ниже, лишь один из симптомов общего процесса, сводящегося к переносу акцента с акустики на пластику, и со времени — на пространство.

И то сказать, еврейское государство в Базеле оно и было государством в дороге, то есть, во времени. Так что настало время перейти от кочевых музыкальных скитаний к ландшафтной оседлости. Что и происходит.

В этом процессе перехода основополагающей является замена прежней бинарной парадигмы русскоязычной культуры в Израиле — парадигмы «Генделев — Малер» — на парадигму новую, вынесенную в заглавие этого опуса. Новая парадигма, в противовес старой, музыкальной, пластична вдвойне: прежде всего, речь здесь идет о горах, о геологии и тектонике, о плоскостных разрезах, о древних геологических силах, вздымающих земные пласты. И не даром одним из основных героев творчества Савелия Гринберга является именно еж, к которому присоединяется зачастую и черепаха — оба они животные почти окаменевшие, выходящие из глубин, и сами себя окружающие, как Бог — свой народ, обретший наконец место для оседлой жизни.

Что же мы встречаем у Ротенберга? А у него мы встречаем бабочку*, то есть результат процесса самоокружения гусеницы. Тут мы видим воочию второй аспект пластической пространственности — цвет. Хтонические глубины не только вспучивают поверхность, проступая на ней в изломах формы. Эта форма обретает добавочный слой самоокружения в виде окрашенности – гусеница производит бабочку, как Моисей Мендельсон произвел, написав книгу «Иерусалим», своего внука и свадебный марш, а Рихард Вагнер — Еврейское Государство. То есть, пример Гринберга и Ротенберга со всей определенностью позволяет нам видеть в государстве Израиль некоторый вид окрашенного Вагнера, завершения музыки театаром, а тяжеловесности — легкостью полета (неизлишне заметить, что и внутри прежней музыкальной парадигмы, у Генделева, бабочка уже зарождалась, но пространственность ее еще была не отделена от слова и ритма).

Много можно было бы еще привести доказательств нашего тезиса о еврейском государстве как об окрашенности вспученных слоев земли. Чего стоит хотя бы неутомимая борьба Ротенберга за охрану растительности** которая тоже ведь, в конце концов, ни что иное, как поверхностный слой окрашенной почвы. Но довольно об этом. И так ясно, что еврейские цвет и легкость побеждают время народов мира, преображая и окрашивая его.

И поднимутся спасенные на Гору Сион судить Гору Эдом, и Господу будет принадлежать царствие. Аминь.

Р.S. Уже после завершения этой статьи началось перекрашивание автобусов “Эгеда”. Автобусы, эта наиболее внешняя форма поверхностной взгорбленности, подвижность которой неминуемо разоблачается как мнимая в строгой фиксированности маршрута, меняют свой цвет с красного на зеленый. То ли еще будет.

*  Инвариант бабочки является мотивом, пронизывающим художественное творчество Ротенберга.

**    Речь идет об акции протеста, проведенной Ротенбергом в феврале 1998 года напротив вегетарианского ресторана “Village Green” Для привлечения внимания общественности к варварскому уничтожению флоры в этом и ему подобных очагах жестокости.