POEMS FROM SIMPSON DESERT

GEOMETRY OF A DESERT

at the first glance
Australian desert looks flat
plain planes of redness
red purple ginger grey foxy
rufous orange burgundy and black
sand of the desert
bottom of a prehistorical sea
covering bones of ancient marsupial mammals
minerals oil coal and opals
the most dangerous spiders and snakes
cries of eagles rocketing to the sky
secrets of a disappeared aboriginal civilization
endless contiguity
to the eternal geometry

POISONOUS OCTAGON

i recently solved a koan
harder than angle trisection
and quadrature of circle
more important than these tedious riddles
as your life in a desert
depends on it:
place a dot in the centre
circle it with an octagon of legs
and chelicerae with fangs
that inject venom
sufficient to murder a bull
what would be the radius of a cobweb
you get yourself into early in the morning?
almost impossible to see from outside
the answer like in every koan when solved is obvious
there is no radius:
the web is an endless spiral
it is everywhere around you

TWO BASINS FORMING A SIGN OF INFINITY
i.
at dawn, steam dances over the pond
restless flycatchers
swing over the water
close to boiling
a spring in the steppe
at the edge of the desert
black clay on the bottom current
brings leaves to the right side
where one can lie on the surface
not moving
like in the Dead sea
on the left the water is fierier
there is the spring
water rises from prehistoric depths
water calls water cries water waits
absolutely sterile water
neither a jellyfish nor a frog nor a fish
nor a snake nor a sea crab
nor a serpent
nor rainbow serpent who made everyone here
almighty serpent who made
every creature around
alive and dead
no one can bathe fearlessly in this water

ii.
past
marigolds on the tops of the grass
that soon become edible berries
past
stones baked in clay
past
hair of woodened jellyfish
along
the creek of a dried-up stream
past
bushes of blossoming wattle
by
the sand burnt during the last year’s heat
by
dry brushwood
stepping
on the deep clawed prints
climbing
over dead trunks
diving
into the sand
past
the rookery of wild dogs
along
the ant trail
by ash
by black ash
through the rustling of dry sedge
through the sedge
through the rustle
through the rustle
through the rustle
I climb to the top of the hill
over two ponds of black water
to meet with the rainbow serpent
I now remember
I’ve been here before
when I was a kid
and a young girl
barely parted with childhood
but the last times
meeting its gaze
I did not recognize it

A GIRL IN THE MEADOW

The voice was sweet, and the beam was shining,
And only up there at the royal rack
A child, conversant with secret, was crying
That nobody, really, would ever come back.
Alexander Blok. The girl was singing in a church choir.

A girl in the meadow is playing a flute,
and sounds fly up to the dome of the sky.
A girl knows neither sorrow, no fear of war,
long hair in plaits intertwined with a ribbon,
wearing school uniform, she stands bare foot,
a girl in the meadow is playing a flute.

A girl in the meadow in playing a flute,
melody twines into a sandy whirlwind,
twists with smoke, makes eyes fill with tears,
chorus of cicadas joins from entrenchment,
angels fire case shots
of infinite beauty from their mighty barrels.
A girl in the meadow is playing a flute.

A girl in the sea is playing a flute.
A ship would not pass there, a poor sailor
would not find a shelter, reach out
to a populace, give him your hand
without regret, without pity, at dawn turn
the regiment against the angels, snakes,
wind, spiders and terrible weather,
in the eye of the storm listen, stay still at the thunder,
in tears, longing, deep, in an abyss volute,
a girl in the sea is playing a flute.

A girl in the sky in the dried blood of the earth,
from sunrise to sunset continues playing a flute,
scraps of the sound tore free,
a girl, disobeying the orders, drives a wedge,
take in your hand, let’s say, a burned bush, a ladder to heaven,
don’t you look down, steps melt, steps are melted, mutated, are mute…
Do you hear? In the distance, high up, don’t you pity her,
a girl in the sky is playing a flute.

A girl in the meadow in playing a flute,
and sounds fly up to the dome of the sky.
Someone must play to the sunrise,
someone must open the curtain, look outside,
opening gates by the sounds of the flute,
scaring away the flocks of the crying cawing angels,
see the sky, city, lioness, cow and eagle.

A girl in the meadow is playing a flute
and sounds fly up to the dome of the sky.

WONDERFUL EXTINCT SPECIES

hurry up, son, aren’t you excited?
so many years ago i ran fast when my dad called me there
i longed to see them
the wonderful creatures
dwelling behind the bars
they were amazing
there were plates on the fence
do not feed them
do not pet them
do not shout loud
do not throw rubbish inside the cage
even without a plate
no one would throw rubbish
at these wonderful creatures
they were so precious
especially during the spring
they pay no attention to loud sounds
our whisper and laughter
street noises
cars growls
thunder cracking
just grown up creatures were there
they ignored everything that happened outside
in a corner of the aviary a jasmine tree grow
it was covered with a lace of flowers
they were sitting under the flowering branches
petals showered
on their whippy backs
on their elegant legs
on their short waved hairs
the wonderful creatures
stretched their backs
twisted their long legs
waved their short waved hairs
young creatures wore pink
older ones – lilac and mauve
really old ones wore purple
with age they grew also the size of the pearls around their necks
they smoked flavoured cigarillos keeping hands with mouthpieces far aside
thin mouthpieces
thin cigarillos
thin fingers
smoothest skin
once i saw them eating
another time i saw an elegant creature in a tuxedo and a top hat
he approached them
he bowed
they all bowed in response
then one of the creatures in pink got up and reached out for a hand of the one with the top hat
they proceeded to a burrow in the depth of the aviary together
another time i saw a car arriving aside
there was another one at the wheel
a new creature
he wore a plaid cap
he wore dark glasses
he wore a checkered tie
a creature in pale pink foam jumped to the car seat next to a new one
they disappeared in smoke and clatter
i was imagining the creature in a top hat and the creature in a plaid cap
met
come closer
pull out their short guns
count steps to twelve from each other
turn around
and shot!
i pleaded my father to come see them another time that same year
but once in a year was all we could then afford
with every season there were
less and less interest in them in the public
less and less visitors
higher and higher price
until they were all were extinct
the aviary was rebuilt for marsupials
there are pretty koalas there now
they chew eucalyptus leaves and nap in the trees’ forks
come on, hurry up, son
aren’t you excited
to see a koala
chewing eucalyptus leaves
and falling from the tree fork

КАРТИНКИ ТАРНА

ЦВЕТА

белый не будет белым в признании
призрачной призмы
начать с бордового зарева
усталости после дороги
прыгнуть к поверхностным снам
поздним морковным утром
за янтарной занавеской из льна
болтовня дроздов в кружеве
изумрудных листьев плюща
наконец приступить к работе –
лента закладки прячется в голубизне полей
на страницах плетенье легкомысленных слов
до слепка синевы на обложке
теплая тень блик погас
лиловый покой
все проскочили цвета –
по циферблату луча по стене

ФУНДАМЕНТ

дом строят на поле на вершине холма
где на траву возлегла корова
так принято с давних времен
так выбирали место
для Трои
колокольчик привязан к наличнику
якорь закопан под дверью
чтобы стены держались крепко
дождь смотрит в окно
облако поднимается рамой
над спинкой кровати
хоровод расписных голосов
вереница звезд
в трещинах свода
на клумбе сохнут тюльпаны
асфодели и гиацинты
над верандой кормушка для птиц
пусть щебечут весь день
громче шепота моря
неразличимого
за васильковыми скалами
за сиреневым лесом

СТАРЫЙ САД

старые камни и щебень
в сорной траве потеряны розы
выросли густо фиги, но не бывает плодов
виноград оплел прутья беседки
земля слишком суха
обойди все деревья: вишни и абрикосы
старая груша горбунья и колючки кустов
за углом бельевые веревки
чужая память свисает с ветвей
пыльным дрожащим легато
неизвестно что прячется под лопухами
если могу посоветовать – лучше спили
чтобы не распространялась зараза
морщинистый ствол
осторожнее здесь муравейник
черные муравьи перебегают тропинку
к пустой покосившейся высохшей будке
у ржавых ворот
газон незабудок

*
чтобы отвадить лису от курятника
нужно опрыскать тропу
по которой она нашла доступ в дом
святой водой родника
вылить воду в лисьи следы
и лиса больше не ступит в курятник

чтобы отвадить от кроликов коршуна
нужно вылить святую воду родника
на ветки дерева
до каких только сможешь достать
где сидела хищная птица
коршун больше не сядет там
не упадет на двор выпустив когти
не унесет кролика

чтобы отвратить от дома зло на весь год
накануне праздника
нужно вылить святую воду родника
на дома четыре угла
и зло позабудет дорогу
не решится переступить порог

вода родника приобретает силу и святость
когда накануне нового года
ее процеживают
сквозь скорлупу яиц
зарезанной только что курицы
сквозь пух зажаренных кроликов
сквозь пепел елки
на пепелище дома

ДОЛГИЙ ДЕНЬ

на рассвете поднимаюсь работать
прорастаю насквозь
вгрызаюсь корнями чувствуя холод стены спиной
тянуть нити зимы из огня
тянуть и тянуть выпуская побеги
пятеро мелких крысят
под выкинутым диваном за краем деревни
под ночам крыса выбегала наружу
перебегала дорогу к высокой сухой траве
у мусорных баков
медленно возвращалась
ложилась сытая рядом со младенцами
те урчали во сне находя материнский бок
пищали пока не услышала кошка
через тропу на клумбе разгоралась война
амариллис сожрал тюльпаны
и проиграл гладиолусам
исчезнувшим с наступлением августа
вытягивать холод из ночи подниматься
над землей десятком доверчивых глаз
маленькие луковицы прижимаются
друг к другу боками пушистой шерсти
кладка яиц уже треснула с узких концов
первыми вылезают салатовые хвосты
мама крыса не нашедшая под диваном крысят
думает дети играют в прятки
под гладиолусами или тюльпанами
застывает поводя усами находит
тянет салатовые хвосты
один за другим они ломаются у нее в зубах
испуганным сочным писком
крыса облизывается в темноте
выкапывает нору поглубже
еще глубже там прячутся дети
в глубине вдоль нитей осенней листвы
острой иглой и шелковой нитью
пришивая к забытью пробуждение
амариллисы разворачиваются наружу
я возвращаюсь мою руки хозяйственным мылом
тру щеткой мажу смягчающим кремом
идите малышки под бок с хвостами и без хвостов
всей гроздью с мягкими молодые корнями
как есть в розовой скорлупе идите
вы в безопасности
здесь

*
от середины лета дни разбегаются по сторонам
теряя на трении на столбах вдоль дороги как колобок луны
все короче с каждой ослепительной встречей
собака на трех ногах из дома напротив сквера
встречает каждого проходящего мимо
виляет прохожим хвостом
ветер шелестит цветными флажками
местные заказывают в кафе только бокалы вина
фокусник пугает малых детей развлекает местных
показывает им старый трюк со змеей у столба
женщина в черном везет по дороге в тележке валежник
шатко и валко тележка хрустит по камням
руки старухи дрожат немеют спина прямая
сухие глаза старухи не различают
среди хвороста на тележке
саламандра шепчет гадюке:
— что ты видишь, подруга – вижу, горит трава.
старуха останавливается около фокусника:
— зачем ты вертишь веревку вокруг столба?
фокусник зовет ее в дом и предлагает разделить хлеб и постель.
саламандра шепчет гадюке:
— подруга, теперь она ляжет с ним и станет опять молода?
— что ты, подруга, она только сожжет его дом
и возвратится к себе с тележкой наполненной хворостом
и легкою головой.
— что ты видишь подруга, снова горит трава?
— подруга, трава вся сгорела, скоро придет зима.
местные пьют вино в кафе через дорогу от сквера
смотрят на сквер на север на месяц на пустой столб
старуха уходит прочь
собака на трех ногах ловко удерживает равновесие
виляет хвостом прохожим
знакомым и незнакомым
ну здравствуй моя собака

ТИШИНА

нескончаемый стук капель по подоконнику
шепоты веток липы теряющей листья
позднее лето поздно вставать
поздно ложиться спать
под яблоней догнивают плоды
голые косточки абрикосов съеденных червяками
окружили ствол забираются в мокрые ямы
доски небывшей веранды
лежат у забора намокнут сгниют
запах упавших листьев мешается
с запахом яблок гниющих под деревом
запах грибов в кучу все
сожгут на бетонной площадке
естественно не горит
чадит сыплются искры
наконец дым
прогоняет запах гниющих яблок
грибов абрикосов листвы
когда листья сгорят
я уеду отсюда
останется тишина

*
потом между католическим рождеством
и праздником нового года
накануне первого января
отмечают еще один праздник – Сильвестр
Сочельник
в этот день пекут хлеб
пироги из сдобного теста
в виде маленьких человечков
их называют Этьен или
как говорят на юге – Эстев
чтобы назавтра раздать малышам
в доме сытно тепло пахнет сдобой имбирем корицей
пироги ставят в печь
старики вспоминают как шли друг за другом по улицам
жарким как печь
строгие лица смягчаются от огня
руки крепко держат оглоблю
на которой вползает в печь тесто
чтобы стать хлебом
Этьеном или – как говорят на юге – Эстевом

ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ «ДВОЕТОЧИЯ»:

1. На каких языках вы пишете?
На русском и иногда английском.

2. Является ли один из них выученным или вы владеете и тем, и другим с детства?

Русский родной, английский изучала в несколько заходов с детства, лет с пяти – частная учительница, в средней школе – школьный учитель-американец, в институте натаскивали быстро читать тексты, в основном технические, потом большой перерыв в английском и переход на французский, а после эмиграции в Австралию снова английский – австралийский, разговорный, деловой, ежедневный.

3. Когда и при каких обстоятельствах вы начали писать на каждом из них?

На русском лет с 17, для себя, отдельные вещи – лет с 12.
На английском – около 40 лет, постепенно, после переезда в Австралию.

4. Что побудило вас писать на втором (третьем, четвертом…) языке?

Чисто практическое желание и необходимость общения, в том числе в литературной среде, и тогда желание показать свои тексты коллегам – местным поэтам и участникам литературных вечеров, которые я здесь посещала, и участникам конференций-фестивалей, в которых я изредка участвовала.

5. Как происходит выбор языка в каждом конкретном случае?

Я в основном пишу по-русски.
Английский возникает довольно редко – хотя в последнее время чаще, чем прежде. Правда, в последнее время я вообще мало пишу.
Выбор языка рождается, наверно, из внутреннего диалога. Если я что-то читаю или лучше даже когда готовлю выступление, лекцию на английском, то я начинаю про себя что-то проговаривать и какие-то параллельные мысли появляются – естественно, тоже на английском.
Или же внешний импульс – текст появляется для человека, например, стихотворение «Maze/Gaze», написанное глядя на картину художника Джона Хиигли; для специального события: поэтических чтений, фестиваля математической поэзии, для выставки.

6. Отличается ли процесс письма на разных языках? Чувствуете ли вы себя другим человеком\поэтом, при переходе с языка на язык?

Отличаются. На русском стихотворение или его большая часть может появиться в полусне, в голове, устно. На английском в голове удерживаются отдельные небольшие фрагменты, процесс больше завязан на письмо, более прирученный, кабинетный.
Человек при этом тот же, сущность не меняется, но средства разные. Это как рисовать – акварелью или пастелью. Я предполагаю, что на обоих языках знаю, что хочу сказать. Но в разной степени могу это сделать и потому должна пользоваться разными техниками.

7. Случается ли вам испытывать нехватку какого-то слова\понятия, существующего в том языке, на котором вы в данный момент не пишете?

В первую очередь мне не хватает словарного запаса на английском языке. Как-то идею я выразить могу, но не уверена, что лучшим из способов – звуком, оттенком. А когда задумываешься – останавливаешься и теряешь нить.
Во вторую очередь, может не хватать не слова или понятия как такового, но ассоциативного шлейфа, который обобщенно называется культурным кодом – цитат других авторов, песенок, картин, календаря – последнее существенно в отношении австралийских реалий: без привычных календарных отметок, с вечно голубым небом и относительно небольшим перепадом температур, и с перевернутым календарем – обозначить время года, вообще чувствовать время года оказывается сложно. Для меня это вопрос обозначения времени как такового, календарных дат, скажем – Рождества, которое тут отмечается посреди лета, в жару, как только начинает убывать день! В таких случаях получается, что надо объяснять, о чем говоришь – что утяжелило бы текст.

8. Меняется ли ваше отношение к какому-то явлению\понятию\предмету в зависимости от языка на котором вы о нем думаете\пишете?

По-разному бывает. В основном это вопрос той же техники, (не)владения тонкостями языка. На английском, наверно, получается более прямое высказывание, зато может быть и более глубокое, закопавшись в смыслах, а не в оттенках смысла.
Впрочем, это судить читателю, проявились ли оттенки или глубины.

9. Переводите ли вы сами себя с языка на язык? Если нет, то почему?

Да, в обе стороны – когда хочу поделиться с иноязычной аудиторией и когда это возможно сделать. Или оставляю текст только на том языке, на каком он появился.

10. Совмещаете ли вы разные языки в одном тексте?

Нет. Практически нет. Из общего неприятия разговорных макаронизмов.

11. Есть ли авторы, чей опыт двуязычия вдохновляет вас?

Владимир Набоков, Андрей Макин, Ромен Гари.
На самом деле в эмиграции, в местной литературной среде это скорее правило, чем исключение. Оказывается, едва не для каждого автора, которого я здесь встречала, английский язык не родной. Ну пусть не каждый, но таких очень много – обыкновенных австралийских писателей и поэтов, отлично пишущих на чужом для себя языке. Многие, конечно, родились здесь или приехали детьми и ходили в детский сад, школу и университет. Но все же – английский им не родной язык.

12. В какой степени культурное наследие каждого из ваших языков влияет на ваше письмо?

Больше влияет русское культурное наследие, разумеется. А затем – мировое (в основном в переводах на русский язык) и некоторое количество текстов, прочитанных на английском и французском. Тут и проза, и поэзия, и концепции, включая научные и философские. Плюс личное восприятие – путешествия по разным странам. Как влияют – долгий разговор, в разных случаях по-разному. И снова, наверно, это судить читателю, проявилось ли что-то в текстах.