Будто бы я присутствую при разговоре неизвестных мне людей в красивой полупустой комнате с большим окном. У окна стоит девушка и говорит, – моё имя Альпиния, так назвал меня дедушка секретарь горкома партии, считавший, что раз он не может ничего хорошего сделать для людей, то, по крайней мере, сможет нам с мамой обеспечить нормальные условия, чтобы хотя бы мы пожили по-человечески.
– а вообще-то, – продолжает она, – ничего нет плохого в желании уехать жить в Альпы, вся его жизнь на самом деле – мечта. Мечта о сытой старости в Альпах, не до людских обычных нужд ему было с такой мечтой, вот и меня он назвал Альпиния, чтобы я росла как ТАМ. ТАМ. и вот я ТАМ, и здесь так прекрасно.
Тут она поднимает с пола и усаживает на деревянный широкий подоконник кукол. Куклы разодеты в костюмы как в двадцатые годы шили по эскизам Ольги Розановой. Она говорит, – так странно, то, что во сне кажется логичным и смешным, после пробуждения оказывается глупо и скучно.
Тут эта часть сна заканчивается, и я оказываюсь в трамвае. Трамвай на большой скорости пролетает мимо красивых модерновых зданий. Каждый поворот трамвая выхватывает их вечерних сумерек то кессоны, то люкарны, то пилоны, то пинакли, и я понимаю, что все эти пронесшиеся мимо детали я не успеваю рассмотреть хорошенько и у меня не будет времени уже к ним вернуться – до того насыщен ими проносящийся мимо меня город.


***
Значит так, на горе стоит маленький толстенький мальчик, под горой верующие. Рядом с мальчиком Христос.
– чего ты хочешь? – спрашивает Христос у мальчика.
– преврати мне воду в кока-колу, – просит его мальчик, протягивая кружку с надписью "с приветом из Норильска".
Христос вытряхивает в кружку какой-то порошок из пакетика, отчего вода в ней превращается в кока-колу.
– ты снова оскорбляешь чувства верующих, Христос, – кричат снизу стоящие толпой люди, – так не по ПИСАНИЮ, тебя уже предупреждали, мы вынуждены обратиться в прокуратуру.
Тут на горе появляются ряженые римскими легионерами казаки, они направляются к Христу, чтобы его схватить.
– и вы думаете, что я повторю свою ошибку, – смеется Христос. Он делает шаг с горы идет по воздуху, плавно ускоряясь, уносится высоко, высоко в небо, оставляя за собою след как от реактивного самолета.
– так вам и надо, – говорит верующим мальчик, прихлебывая из кружки свой лимонад.
Ну а что еще может присниться после двухчасовой прогулки по обледеневшим улицам? Только такое вот.


***
Стоим с товарищем на пограничном контроле, в Финляндии. Пограничник товарища спрашивает, – куда еттете?
А товарищ, вместо того чтобы ответить правильно, – так мол и так, едем как все, в Лаппиенранту в магазин Лидл за сардельками по шестьдесят восемь евроцентов, вдруг говорит, – всю жизнь я мечтал работать в службе эксплуатации Сайменского Канала, но в силу причин решился только сейчас, поэтому прошу у вас в связи с этим убежища
Ничуть не удивившись, пограничник ему отвечает, а в голосе его дрожит неизбывная тоска, – поверьте мне, здесь всякий мечтал бы работать в службе эксплуатации Сайменского Канала, я бы и сам не отказался, но вот какая штука, невозможно стать работником службы эксплуатации Сайменского Канала, работником службы эксплуатации Сайменского Канала можно только родиться.
Товарищ внимательно его выслушал, и говорит, настойчиво, – я понимаю, но я всю жизнь работал в Ленинградском Водоканале, всё знаю, всё умею, мне доводилось даже спускаться на самое дно, я разное повидал, поэтому прошу вас дать мне шанс.
Пограничник, пожав плечами, позвал старшего.
Товарищ задумчиво так хмыкнул, – а всё-таки испытайте меня, клянусь это не займет много времени.
– ладно, – согласился пограничник, а сам уже и документы начал готовить на депортацию.
Товарищ обрадовался, достал из сумки гусли и заиграл.
Финны столпились, стали слушать. Подошел их старший, положил на плечо пограничнику руку, остановил его. Отобрал карандаш.
– ты что же не видишь, – говорит, а у самого слеза в глазах заблестела, – его нельзя депортировать. Это же Садко.
Тут расступились воды Сайменского Канала и оттуда вышла бригада работников службы эксплуатации Сайменского Канала.
– пойдем дружище с нами, – говорят товарищу.
А пограничники смущенно смотрят на них переговариваясь полушепотом, – Садко, это же сам Садко у нас был.
Товарищ, не прекращая играть, поднялся и, уходя, говорит нам всем, – нет, не зовите меня больше Садко, я был Садко, но отныне имя моё – Вяйнемёйнен.
Тут я, наконец, сбрасывая оцепенение, обращаюсь к пограничникам с вопросом, – а я? как же я?
– а вы, – отвечает пограничник, пожимая плечами, – вы пишите объяснительную и продолжайте ваше путешествие в Лидл за за сардельками по шестьдесят восемь евроцентов.
Ну и только я сел за стол писать объяснительную, как вдруг российский гимн заиграл громко-громко, а значит это сработал у соседа за стенкой будильник и мне пора вставать и идти на работу.


***
Сон под утро приснился необычайно реалистический. Приснилось будто бы я где-то в каком-то доме встречаю свою покойную бабушку. Она идет деловой походкой вместе со своим тоже ныне покойным коллегой по фамилии Тихомиров, кажется, проходит мимо меня и говорит, – так мы тут паркет заменим, а тут надо к первому сентября покрасить стены.
– бабушка, – говорю я, – какие стены ты чего?
– так первое сентября скоро, – отвечает бабушка, – мы должны подготовить школу к приёму первоклассников.
– но ведь ты, – говорю я, чувствуя невероятный ужас, – ты просто, наверное, забыла, ты же умерла, бабушка.
– вот еще, – говорит бабушка, глядя на меня с изумлением, – как это я умерла? чего это ты выдумываешь? если я умерла, то кто же тогда стены будет красить. 
И пошли дальше по коридору, а я всеми силами попытался проснуться. Проснулся с головой болью, из окна в комнату поступала невероятная вонь с промзоны Парнас.
Это у нас бывает иногда и обычно когда так бывает мне снятся тревожные сны.


***
Будто я приехал в какой-то город. Станция в низине, и вот я поднимаюсь по откосу, а там наверху старинные башни и вообще как-то необычайно красиво. Архитектура напоминает романскую, но кривая какая-то. И вот я поднялся, семь потов сошло от усталости. Зашел в ворота, а там за ними ничего нет, песчаный карьер в котором дети играют, какие-то детские там лошадки игрушечные, домики, редкая растительность. А все эти башни – они просто декорации, и я пошел по откосу вниз, перевалив, так сказать, хребет с башнями, и вижу – а вот и город. Настоящий. Там очень красивые модерновые здания и я предвкушаю, как кайфану. Даже уже вижу вдалеке очень интересное здание, по виду театр. И тут гляжу себе под ноги, чуть не наступил, – часы на кожаном ремешке. И настроение моё резко портится, потому что понимаю – это сон. Часы часто встречающийся в моих снах сюжет, и он означает, что я напрасно трачу своё время.


***
Сегодня приснилось, будто нахожусь в светском обществе на каком-то мероприятии. Первая мысль, что я в ДЛТ на закрытом модном показе, и вот-вот принесут просекко ти вольо бене, которое там всегда приносят на подобных мероприятиях, но в этот раз отчего-то все не несут, и я уже изнываю. А нет, вроде бы это не ДЛТ, особняк какой-то, я там просто нахожусь, и меня никто не замечает. Я хожу по коридорам этого старинного здания, захожу в позолоченные комнатки, разглядываю бутылки на столах, наряды совершенно неизвестных мне персонажей, обстановку, украшенную в изобилии птичьими перьями, а меня никто не замечает, и я понимаю, что меня как-бы нет в сценарии собравшихся. Вдруг в помещение заходит какая-то пожилая дама и тотчас быстрым шагом идёт прямо ко мне и взволнованно говорит, почти кричит, – вы кто такой? Вы откуда взялись, немедленно идите отсюда. Я, резко проснувшись, вскакиваю и иду на кухню пить воду. Половина пятого утра. Во дворе оглушительно орут помойные чайки.


***
Приснилось будто я на ипподроме. Лошади бегут, толпа, значит, кричит, и вдруг я вижу, мчится параллельно дорожке лошадь без седока, скачет, скачет, надрываясь из последних сил, обгоняет всех понукаемых жокеями коней и падает.
– настоящая спортсменка, – с уважением говорит мне, показывая на лошадь, какой-то старичок, – сама себя загнала.


***
Приснилось будто бы я в какой-то квартире, вроде бы я присматриваю ее, чтобы купить. Но не решаюсь, так как мне кажется, что она не так хороша, как та, в которой я уже проживаю. И вдруг из комнаты выходит хозяин. Гляжу, а это ведь я, но только такой, каким я был в двенадцатом году. И я нынешний иду навстречу себе прежнему, и мы здороваемся и сливаемся в одного человека, каким я и просыпаюсь.


***
Помимо кошмарных снов, которые меня преследуют вот уже несколько ночей, сегодня приснилось будто окончательно запретили сыр, и вот его уже изъяли из магазинов и утилизируют на специально оборудованных сырных полигонах, о чем показывают по всем каналам, естественно, но так как врачи доказали, что сыр жизненно важный продукт, было решено бесплатно раздавать сыр всем понемногу, и каждую выдачу разные сорта. Предстоящая первая выдача пошехонского сыра состоится восемнадцатого марта во всех школах страны в день памяти преподобного мученика Адриана Пошехонского.


***
Прошлой ночью снова снились архитектурные сны, приснилось, будто бы я приехал в город какой-то и там зашел в православный собор, зашел и понимаю, – я тут уже был и вот и лестница, а там вот будет за углом икона. Но я не за тем пришел. Спрашиваю у кого-то, – а что здесь можно еще посмотреть, у меня мало времени, возвращаться пора.
Мне говорят, – да тут в двух шагах, что-то осталось от прежних хозяев, живших здесь когда-то гигантов.
И я иду и вижу громадный портал, в который заходят маленькие-маленькие рельсы и по ним куда-то вглубь уходит трамвайчик. Я гляжу издали и не могу понять, как ЭТО сделано? И одновременно понимаю, что этим воротам много-много лет, их уже успели приспособить современные карлики для своих нужд. Но не смогли добраться до верха, и там остались не сбитыми какие-то символы. Но как я ни присматриваюсь, не могу разобрать какие. С этим проснулся.


***
Приснилось будто возвращаюсь откуда-то домой, а у меня входную дверь украли. То есть натурально – вторая дверь на месте, а первую сняли. И я думаю – ведь не девяностые же годы, когда двери входные воровали у людей для перепродажи, а вполне себе капитализм. Тут же вижу из стены микрофончик торчит, и я несмело так туда решил обратиться, – скажите, пожалуйста, вы кто?
Оттуда мне устало ответили, – мы вашу дверь забрали, потому что это наша работа, вы дверь арендовали, счет не пришел, и нас послали забрать, ух мы и намучались с вашей дверью, у вас она нестандартная.
– погодите, – говорю я, – во-первых, у меня всё оплачено, вот и квитанции есть, я могу показать, а во-вторых, что мне сейчас делать?
– вы на вторую запритесь, – говорит мужчина, участливо так, – у вас же вторая осталась дверь, ничего страшного, – продолжает он ободряюще, – разберемся и привезем вам дверь, обратно установим.
– нет, но погодите, – настаиваю я и просыпаюсь. 


***
Будто бы я присмотрел себе квартиру в полуподвале какого-то научного учреждения. Там вход, надо низко-низко пригибаться, и я сразу же раскричался, что мне не нравится, я не буду это покупать, к тому же внезапно в этот сон вторгся другой – словно кто-то нарочно вклеил в одно кино несколько кадров из другого. В том другом сне мне приснилось, что я служу в армии, охраняю Рыбинское Водохранилище от атаки американцев. Там у меня маленькая бетонная комнатка на три метра под землей, на полу целая груда солдатских шинелей. Всё потому что каждый отправлявшийся на дембель солдатик уходил в гражданке, а свою шинель оставлял в помещении. И на полу, как где-то в восточной стране, целый слой этих серых одеяний. На них так удобно спать. И я сплю во вчерашнем сне на этих шинелях, и мне снится сон, что я попадаю в полуподвал какого-то научного учреждения. Там вход, надо низко-низко пригибаться, и я сразу же раскричался, что мне не нравится я не буду это покупать. Стоп-стоп-стоп. Тут во сне я испытываю беспокойство от опасения, что схожу с ума. Эта вереница вклеек всё накручивается и накручивается, и нет ей конца. Вдруг кто-то мне говорит, – вы не стойте у порога, дальше пройдите. Не надо так быстро принимать решение, это всего-навсего вход, а всю квартиру вы не видели. И я прохожу дальше, коридор постепенно расширяется и становится выше, подхожу к противоположной двери, распахиваю её – а там огромный светлый зал с окнами, выходящими в сад. И еще одна дверь, и за ней собственно сад и еще какие-то пристройки. А кто-то мне говорит, – это всё: и сад, и полуподвал, и пристройки единое целое, входит в стоимость. Но единственное условие – у вас будет соседка. Так бы мы давно уже продали это жилье, но соседка многих отпугивает. Да вот и она. Тут я поворачиваюсь и вижу, как по дорожке к нам движется странное существо, какая-то химера со звериным телом, когтистыми лапами и мордой, похожая на оборотня, какими их показывают в фантастических фильмах. И вот это существо приближается к нам и приближаются. И тут я говорю, – а что здесь плохого-то? Наоборот! По мне так это даже и хорошо, меня всё устраивает... И мне, правда, как-то хорошо и спокойно, как давно не бывало. С этим состоянием я и проснулся.


***
Под утро сегодня приснилось, будто бы ко мне в гости явились сатиры. Натурально, такие вот на козьих ногах, шерстяные.
Пришли помыться в ванне. И вот я мою толпу сатиров, щеткой тру, поливаю водой, реально сатиры, разнополые, их целая группа. Так натурально всё было во сне, что я, даже проснувшись, пошел, словно в бреду проверить, выключил ли я в ванной воду.