ВИЛЬНЮС

            Ольге Левитовой и Анне Ландман

Единственный в мире город, основанный не на крови –
Вещей капелькой крови запёкся в бахроме лесов.
А колокольня посреди –
Светла, как нож Авраама, слепого от богоявленья, от вьюги,
от гула крестов на горе.
Ржавый корабль тихо рассекает небо – Святая Анна.
И я умываюсь – вовек не умыться! – в твоей лучистой крови.

ТБИЛИСИ

В чёрносиянье мух, в павлиноглазье жильё кулис
крупно рассыпан воздух – лети, не ведая тли,
солнце в самом себе до жил пробирает лист,
ляжет зонтом под колёса прозрачной земли,

здесь ни кровинки льда, заморозка горчит,
жар подступает и гостем уходит в туф,
ставший твоим телом – укройся лозой, а щит
крошки скуёт в ночном и тихо заржёт на мосту.

МОСКВА, ЯКИМАНКА

Сперва пролетают крылья,
отрепья китов, шелковистые пряди.
Синеву мух сменяют изволья звёзд.
Наступает любовь, и воздух в сердце болит,
листья разом хотят упасть,
но они ещё зелены.

Мир вливается в ягоды,
склёванные лавой дроздов,
и в растрёпанную траву,
из-под чёрной плёнки латающей плен,
у последних ржавых каштанов глаза нежней,
чем у павлинов и ланей на Якимани.

ИЗ «ПЕТЕРБУРГСКИХ СТИХОВ»

НИКОЛА-ВЕЧЕР

Кто не ждёт, тому явится снова Никола-вечер
вон идёт, положив свой меч вместо моста на Крюковом
сам ступая по лезвию, детей выводя из лимба
леденцы раздаривая из нимба

Прикипают воды к его до нитки просвечивающей фелони
горячи его корабли, прохладны ладони,
из разрубленных мясником снова творит всецелых,
а во лбу его закатились занебесные яблоки солнца.

В БЕЛОЙ НОЧИ

В белой ночи заблудился бы даже Вергилий:
ад ли, чистилище здесь или тени лимба?
Город, режущий воду, летящий шпилем –
то ли юрод с царем в голове, то ли царь без нимба,
то ли сова, поющая песню песней,
мимо летящая дальше, к троянцам мнимым.
Белое небо снова глядит Галилеей,
розы бросает в лицо и колет шипами Рима.

ЛЬВИНЫЙ МОСТ

            Дмитрию Бобышеву

Львы держат цепи в зубах,
памятуя: постамент
неба черней, и земли,
и последних времён;

то ли важно молчат,
то ли смеются втай,
не смея мост проглотить,
неизреченную нить.

Липам хвала, хвала
зеленеющим львам,
перекрёстный поток
шагов и тёмной воды

течёт, не жалея снов.
И в крови синева.