ЗАБРОШЕННОЕ ПОЛЕ

Чье сердце не рассеяно? И все ж
Бывает время сосредоточенья:
Сближает эхо все твои реченья,
Несет назад, куда ты их ни шлешь.
Коль полдень был жесток и непогож,
Взбодрись, узрев вечернее свеченье
И обнаружь, почуя сердца дрожь,
Глубины у речного разлученья.
Чу! В сердце неба тихий птичий строй
Промчался над алеющей землей.
В конце тропы — заброшенное поле.
Но кто-то навсегда покинул нас.
Мы топчем тень его. И дивный час
Заката без него исполнен боли.

ОСЕНЬ В САМАРИИ

Ветр, разлиставший лунный сад, возрос
Туманным утром месяца тишрея,
Примял кусты, покрывшие утёс,
Толкнул орла — тот дрогнул, в выси рея,
Рожковым загремел стручком, пыреи
Завихрил, лист алеющий понес,
Дохнул морской волной, помчал скорее,
Пьян силою, меж убранных полос.
Так осень в самарийские поля
Пришла, и тучи с нею, и земля
Пометила их путь письмом — чудесней
Нельзя помыслить. Ала и чиста
Тропа, и человек шагает с песней —
Об увяданье, словно песнь листа.

БЕЛИЗНА СРЕДИ ТУЧ

Как зреет плод, так зреет шторм, неспешен,
У мира в сердце. Все от туч черно,
Что спелы, сочны. И лишь лучик — в брешь он
Меж туч заходит, словно бы в окно.

Смотри, там свет, как белое пятно,
Как столп над садом высится, утешен,
Как будто светится пучины дно,
Как тонкий, острый нож. Хоть мрак кромешен,

О дальний блеск, о божья белизна,
Ты — тайный знак, ты — чуда письмена!
Мир стихнет пред тобой у края мрака.

Так образ твой сияет красотой
Загадочной. Хоть мир бурлит, однако
Мой полдень тайною украшен той.

КОГДА ОСЛАБНЕТ ЯРОСТЬ ДНЯ

Нет, не грустны закаты жарких дней:
Слабеет ярость, мягкость — словно диво.
Сойдет на дно последний из камней,
Последний груз падет неторопливо.

Дрожат былинки все, внимая живо,
Как в жилах их веселье все сильней.
В ту пору словно дальние мотивы —
Все отзвуки шагов. И только в ней

Ликует сердце — в те часы, в которых
Повсюду сокровенный слышен шорох,
И песня, как забытый плод, спела́,

Как вал, в жаре дремавший, став огромным,
Падет на скалы пред простором темным,
Неведомым средь света и тепла.

ПОТОК

Порой элуля, на речной поток,
Что ввечеру молчит и золотится
В своих веселых думах, одинок —
Неведомые прилетают птицы.

Изящны, дивноцветны, словно впрок,
С весны, копили прелести частицы,
Они кружатся, за витком виток,
Чтоб к чарам, к тайнам этих струй спуститься.

Неизъяснимы, дивны, всей гурьбой
К потоку льнут и в смехе и в печали:
Смотри, к тебе так преданно примчали.

Поток же занят лишь самим собой,
На птиц он взором не глядит любезным,
Но, позлащен, своим внимает безднам.

СБОР УРОЖАЯ

Есть время собирать и время петь.
Безрадостные дни так были многи!
Так вилами сгреби же на пороге
Скопившуюся листопада медь,

Развей сей грустный ворох. По дороге
Шагай прямой, и путь себе наметь.
Сбирай, не прекращай свой труд посредь
Пути, и в голос пой, сбирая стоги.

Велик сей день и урожая сбор.
Да будет твой предельно ясен взор,
Дабы не всякий всход попал в овины,

Но жарких летних дней златых ядро
Ищи в зерне ты. Меньше половины
Отборных. Так лишь сохранишь добро.

Перевод с иврита: ШЛОМО КРОЛ