если человека
то только в черно-белые фотографии
и памяти тоньше и рукам привычнее
никакие другие цвета не передадут так сути
как передают по морю пустые танкеры
перевозящие нефть вперемешку с сахаром
из Норвегии в Норвегию и потом обратно
я наивно считаю
все точки звездами
даже если наивно уже не считаю
ведь за всеми лицами скрывается нечто большее
чем нам кажется
и чем нам снится
потому что в идее сотворения всего мира
начиная с Норвегии и заканчивая Норвегией
обязательно лежит черно-белая фотография
именно того человека
для которого
всё
Норвегия

интересно вот так
с бухты барахты
писать стихи
или что то наподобии
добии
удобии
удобрение для фотографических садов
или томных блондинок
из третьего тома моей жизнь
там
где стоит моторная яхта
в бухте
как ее название
как ее
не помню
пусть будет барахты
главное
что
ты

я помню родинку
на ее щеке
маленькую
даже две
или три
еще меньше
еще
помню
имя только
осталось
осталось
осталось
там
на другой
стороне фотографии
матовой
фотографии
матовой фотографии
матовой
имя ее
ее
имя
хотя
кажется
родинки были у всех
двух

её
сфотографировали у воды
обнаженной
словно книжки ницше
в советской библиотеке
но все пошло по другому
улыбка
волосы
плечи
островки грудей
и
линии бедер
всё оказалось в интернете
и только я
продолжал
копаться в названиях и авторах
в пустом читальном зале
ленинской библиотеки
имени франца кафки
пытаясь
нашкрябать по заданию своего научного руководителя
хотя бы пару страниц реферата
на тему
«Порнография»
а
получалось почему то всегда
«Женщина»

листья собираю
ношу
внутрь себя
типа фотографирую
а на самом деле
выбрасываю

СОНЕТ

о собирательница поцелуев и всякой такой фигни
типа джаз рока начала 70-х фотографий джима моррисона
и звездочек шорохов на моей подушке утонувшей в темноте
ты подарила мне совсем не те ощущения

это что-то типа путевки в профилакторий завода имени коминтерна
приезжаешь видишь что эзра паунд твой любимый поэт
любимый потому что ужас как трудно достать
а мне достается только твое тело и пару слов прости

сука сказал бы я но не скажу потому что дожди
уже остановили время в нашей комнате
лондонской пинк флойдовской комнате

похожей на ханты-мансийский округ
просто нравится словосочетание
так же как и ты моя любимая тоже словосочетание

в каждой
падающей на землю капле
погибает целый мир
он рассыпается на части
как только касается края твоих волос
твоих рук
твоих губ
«люди гибель дождя»
говорили древние
не зная
ничего
о тебе
только догадываясь по фотографиям из сети
о бесконечном мире
собранном облаками и верхушками деревьев
в маленьких ладонях ангелов
над нами
«люди рождение слёз»
говорят сейчас

Александрия
пустая
ночная
пустыня его фотографий
так созвучна моему настроению
песчаные дюны
восходы
и ветер в ушах
я придерживаю верблюда
чтобы разглядеть Бога на горизонте
мой поводырь в этом мире
старый дервиш
усталый
словно
суэцкий канал
наговори мне суру о бестолковом мире
и моем месте
в этом мире

о чём еще можно писать
только о любви
даже если ты ничего не смыслишь в ней
все остальные темы для толпы
тупые разводы воды прибрежные нежные
о чём еще можно писать
о лесах о птицах о снах её голосах
новости музыка архитектура фотография хаос
ты смотришь в окно
замыкая в себе все линии береговые мосты
/если остановиться на середине моста и досчитать до ста
можно загадывать желание
ты/
о чём еще можно писать
только о том что небо ползёт словно тушь по щекам вниз к кончикам губ голосам
кровь молчание вода в чайнике выкипает постепенно
терпение важнее менее важного
мне кажется что сбывается только то что сбывается
остальное мосты тысячи шагов ты через каждую тысячу
я пишу только о любви
остальное для толпы и комиссии облздрава
да здравствует свобода вероисповедания
интоксикация революция инновация
хорошее слово
главное в нём есть частичка тебя
имя инакомыслия
которым можно назвать всё
что я пишу о любви

я вызываю духов
и они спускаются ко мне
медленные словно фотографии в сети
тишины руки
волосы шороха
я помню твой запах
разбавленный сигаретным дымом
и скомканными смсками
по ту сторону любви живет унижение
по эту
снисхождение
любовь
это стена
на которой одни клеят обои
другие спят вверх ногами
а третьи…
третьего не дано
наши духи не терпят неоднозначностей
им и так не легко
в своих невесомых границах и снах
ужасах и страхах
духи наших карманов
духи наших ресниц и сложенных ладошек
всё в этом мире душит
слёзы
счастье
время
жизнь

на фотографиях времен Крестовых походов
все эти замки рыцари шуты и цветные знамена
у тебя такой смешной вид
как у китайских послов или римских епископов
ты всё время смотришь куда-то в сторону
словно пытаешься зацепиться за что-то
вне нашего понимания
ты никогда не улыбаешься
просто сидишь в своих социальных сетях
наивная
словно облака южного побережья
опять эти казни
опять эти детские крестовые походы
индульгенции инквизиция инновация
король Людовик Святой был полным идиотом
и его графы и пэры
страдающие географическим кретинизмом
что они по сравнению с тобой
на всех фотографиях у тебя ангельский вид
не хватает только нимба вокруг головы
но я его вижу каждый раз
когда тебя ведут на казнь
сквозь рыдающую толпу
сквозь смеющуюся толпу
и его топор уже поднят над тобой
запечатленной на всех фотографиях времен Крестовых походов
еще черно-белых как и твоя душа
верующая в сны за пределами нашего понимания

застряв в социальных сетях
ты веришь в то
что в океане семь слоёв воды
и только один соленый
две рыбы никогда не попадут в одни руки
это закон
и он несокрушим
словно небо над водной поверхностью
луна и её братья
сны и реальность
две рыбы никогда не увидят один и тот же конец
даже если они съедены друг другом
ты стоишь по колено в пенном прибое
у самой кромки своего сознания
смерть
единственная реальность этого мира
просто кнопка
где-то между Галапагосскими островами
и её фотографией
сделанной в Харькове

на черно-белых фотографиях
всегда белое белым
обозначает что-то несусветное
а все остальное
включая полутона
серого
твоих глаз
включая и выключая
сказанное
обозначает или не обозначает
жизнь
жизнь
жизнь
именно ты
на своих черно-белых фотографиях
отраженная в зеркале
угаданная
узнанная
только ты
всё остальное
не ты
а фотографии
с тобой

контролируй своё воображение
говорил мне мой психиатр
и я убегал из этого детского сада
не дождавшись вечера и родителей
театр по имени жизнь
со всеми пыльными ложами
дождями
сытыми билетерами
и его жителями
я бы сказал
небожителями
синеву рассыпавшие по эшафоту
твоими фото
у меня забит жесткий диск
и еще сто тысяч уголков памяти
я иду по улицам
и уже ничего не контролирую
воображение
движение
или просто ход истории
потому что жизнь
это как раз и есть то
что хочется любить
или не любить
независимо от того
что происходит с тобой