1
Моя память – змея по имени «Смена 8М»,
Плотоядна, ровна ко всем.
Ррраз – вселенная тормозит, задняя на переднюю натыкается,
Обреченно замирает и напрягается.
Двввас – раздвигаются в чреве стекла лепестки, медленной молнией выстреливается змея,
Кто не спрятался – виноват не я.
Зубами клакс, клакс,
Очи ее слепой триплет, поправка на параллакс.
Вырывает кусок выпускного: косину размытого жеста, взгляда слюду, заваливает классухи бюст с горизонтом вместе.
Ничто потом не растет на заколдованном месте.
Перфорированное отрочество потом так рваньем и зияет.
Змея сыто рыгает, в эбонитовое гнездо вкручивается, вползает.
А потом черно-белое распялишь на пальцах и выкинешь трети две, может быть:
Эта змея всегда жрет больше, чем может переварить.

2
Мне снилось, что ты – переводная картинка из ГДР.
В теплую воду кладу, на дно, жду пять минут.
Куда налепить?
Расстегиваю себе пуговицу на груди, кожу между сосков, ребра, соединительную ткань,
Аккуратно раздвигаю трубочки артерий, по ним бежит, пульсирует хладон,
Вот оно сердце мое, урчит его нутро,
Белое сердце-холодильник, —
Прижимаю тебя, истекающую теплой влагой,
К стеклянной изморозной дверце спиной,
Аккуратно вытягиваю влажную, пористую основу,
Пальцами разглаживаю твое лицо – нежно, внимательно,
Пузырек за пузырьком, за морщиной морщина.

Дверца холодильника хлопает.

Я просыпаюсь и долго не двигаясь смотрю
В сумеречную предутреннюю явь, в которой уже много лет
Нет на карте страны под названием ГДР.

3
Во что поиграем, мой светик?
Зароем в клумбу секретик.

В стеклянном кривом гробу
Похороним свою судьбу:

Труп фантика
Карамельки «Арктика».

Мамка загонит домой, –
Ты куда? Я с тобой!

Баю-бай, баю-бай,
Спи, старик, засыпай.

Спи-покойся,
Ничего не бойся:

Чёрный археолог нейдёт,
Наш секретик не найдёт.

4
Мы улавливали светотень, мы снимали, усердны и молоды,
Но не вышло светописи, вышло – землей земля.
В целлофановых книгах линяют шедевры кодака –
Глянцевые квадратики цвета хлебанного киселя.

Свет убьёт нас, увидишь. Хорошо, если что останется.
Мы, конечно, проникнем туда (заряди свой старый «Зенит»),
Но в Эдемском саду отродясь осадков не наблюдается,
А мы так ценили возможности, что погода объективу сулит.

2005-2016

ФОТОГРАФИЯ

Этот день так у нас и остался:
Черно-белым, шероховатым,
У моря, у юного моря,
И песенка «Дза Пинац».

Уголок у фотки отломан,
Такая крупнозернистая юность,
На двоих — полбутылки портвейна
И два орешка лесных.

У моря, у юного моря
Мы в песок закопали секретик:
Изумруд бутылочного донца,
Под ним — два орешка лесных.

Я состарился, а ты не успела,
Я крупнозернист, как желтая фотка,
У моря, у черно-белого моря
Я наш секретик нашел.

В моем орешке – горстка
Изумрудной шероховатой пыли,
Твой орешек – лещиной
Гибкой пророс.

У моря, у юного моря
Подарю от нас подарок внуку:
Лук из орехового прута
И песенку «Дза Пинац».

04.04.2012 г.
 

ФОТОГРАФИЯ ПЕРВОГО ЗИМНЕГО ДНЯ В МИНУСИНСКЕ

Голубоглазой, алой, стылой,
О минусинская зима,
Ты электронкой легкокрылой
Ко мне в Москву принесена.

Гляжу в экран – за рамки фото
Ползёт сребро твоих кружев,
И сосен ржа и позолота,
И смерти радостной припев:

«Расставим жизни и любови
Мы на заснеженном столе,
Мы ток разжжём унылой крови —
Неси рябины, Сомелье!

Всех лазарей, нагих и нищих,
Мы воскресим в пирах своих,
Вкусив зимы, перебродившей
В давильнях бодрственных Твоих».

9.11.2015