БААЛ-ШАМЕМ¹ ПАЛЬМИРСКИЙ (ТАДМОРСКИЙ)

Угаритские боги не любят, когда про них гонят.
Например, потерялся написанный дважды трактат о Дагоне;
А письмо к Астарте-Ашере-Иштар попало в долину Нила,
В ил после разлива, в коем благополучно сгнило –
И хорошо! – а то бы воображение Сехмет ревнючей
Вообще под откос пустило бы этот случай
И с ним заодно предметы раздумий – фигурные цацки.
Угаритские боги не любят корней аккадских,
Стволов шумерских, египетских листьев, цветов фенеху,
Особо ягод хапиру-еврейских. Что за потеха –
Сожрать корзину, нет, две корзины незрелых песен
И сесть орлино на холм священный; не миф наш тесен,
А мир – прекрасен, на каждой сопке потенциально
Стоит Алёша, в руке граната, она граальна…
Угаритские боги, не бойтесь открыть хлебало
В защиту всех ипостасей того Баала,
Который сын Асират и то ли Дагона, а то ли Илу,
Которого Муту периодически сводит в могилу,
Который Левиафану (Латуну) по хтонической врезал роже.
Кстати, вопрос: Асират и Астарта – это одно и то же?
Нет ответа. Тогда – назад, где Хадад, Зевул и Цапани –
Тот же Балу-Ваал, а точнее – неровные грани
Громовержца и многожёнца. О, благодатная тема –
Орган речи дрочить именами того Балшамема,
От которого только и нужно сакральное место,
Где его почитали с размахом, и это известно –
Это город Тадмор – полпути от реки до Дамаска,
В целом, дырка дырою. Аляска. Небраска.
Ах – одно из загробных воплощений человека.
Но какие-то чахлые ёлки афинскую лиру
Убедили назвать эту кучу развалин Пальмирой.
Угаритские боги сердиться, наверное, вправе,
Что использовал этот топоним Державин,
Ещё в гроб не сойдя… Слово «норд» приторочил,
И поднял словописец на белые ночи чудесные очи…
И закончился миф про восточные страсти и войны.
Бог небес Бальзамин, вот теперь тебе точно спокойно
(Ну, от слова на букву «покой») в этом новом и северном храме,
Где никто и ничто не напомнит о сладком Араме…
О Талай, Падарай, об Арцай, о Дагоне…
Тех, кто прав, что не любит, когда про них гонят.

(В скобках между Баал-Шамемом и Дагоном)

Между прочим, в северном этом Тадморе,
Несмотря на суррогат средиземного моря, –
Не беда, не горе, – в пальмирском городе оном
Специалисты, нам не чета, по Дагонам.
Тому, кто их раскусил в Ханаане,
Посвящается следующее описание.

ДАГОН² (Самуил I, 5:1-5)

Водорода двуокись сменяет вечерний азот.
Ашдвао превратился в Ашдод, в синодальный Азот.
Это вышел на сушу не Шышел, а только Дагон:
Чешуёвый погон, и зеленого чая – вагон.
То ли рыб, то ли жлоб, то ли хлеб, то ли рог
Изобилия, блин. С осетриной пирог.
Как-то, братец, подпортил ты местный ландшафт;
Да еще помогли и Мильтон, и Лавкрафт.
На фига, хлебодарный, ты нужен, урод?
Молоко на меду и без рыбы течёт
От Эфрата до Нила, и места в нем нет
Для дагоньей икры. Впрочем, рыбий хребет,
Укрываясь от Неба, на страх свой и риск
Водрузим на скалу, и такой обелиск
Убедит представителей разных культур
В преимуществе полуабстрактных скульптур.
Ах, как ангелам сладко закрылья чесать
О торчащие ости, числом ровно цать,
Как и менторских правил на длинных камнях,
Что хранились в гробу, из которого – трах!..
Ах, как ангелам сладко и славно, и звон…
«Осетру в Ханаане – хана», – догадался Дагон.

ТАРТАК³ (Цари II, 17:31)

Дагона с гондоном хотел срифмовать, но не так
Всё так просто, особенно если Тартак
На соседний с авийским Нивхазом помост
Водрузился, и бронзово с кисточкой хвост
Изначально на дальний орент сориентирован был.
Он, Тартак, проще простого: с одной головой и без крыл.
Глаза истукана, по просьбе самарских дур, –
Из малахита айлатского; смотрят на город Ур,
Да не халдейский – салемский, самый шалемский тут.
Все на севере знают, кого в метрополии ждут
На пустой горе на высоте семьсот и еще девятьсот локтей,
Где Энлильских, по милости Йево, детей,
Отменили во имя того, кто вообще без имён.
Вот и ждут одного, кто самый крутой на весь пантеон.
И знают, что он из рода самых железных рыб.
Но если бы рыбы ещё и ходить бы могли б,
Он давно бы украсил собою морийский хребет,
А на вопросы лукавых теологов дал бы ответ
Прозрачный, Ашдоду подобный, течению вод.
Вот почему Тартак, асиро-авийский плод,
Как представитель всех кругоморских сёл,
Транспортом выбран. Ибо он есть – осёл.
Худой и белый, без драконьих хвостов и без
Наворотов шумерских прочих. И хоть облез
Всё равно с потрошёной рыбой притащит он крест.
А кто слово вымолвит, тот, конечно, и съест…

НЕВО (Исайя 46:1)

Козлу, а можно – ослу, рыбу подсунь или жабу.
Гибрид получившийся – есть постамент для Набу.
Он же Нево. Для него годятся два пьедестала,
В основе которых такие уроды, что «два» не кажется мало.
Один – результат селекции, помянутой выше,
Другой дракон по кличке Мушхуш, он вышел
Из необузданных оргий орла, леопарда, змеи, скорпиона.
Хороший такой дракон, хоть крикливый, словно ворона,
Но и преданный, как вавилонская сука,
Выполняет функции логотипа Мардука,
Папы Нево, что стоит на рыбо-козле и самом Мушхуше.
Что ещё можно сказать об этой внушительной туше?
Весóм весьма во саду ль, во огороде ли, в мифе ль;
Покровитель писцов: вместо гранаты – грифель;
Таблицы судеб аккадских – судьбы вместо.
Слово «небо», небось, от него, и «Нева», и «невеста».
Таким Набу и строй: борода квадратна и морда;
Не забудь: на Тартако-Дагоне стоит он твердо,
А также на том, что главная в мире стихия –
Клинописная (блин – десять раз!) дисграфия.

АШИМА⁴ (Цари II, 17:30)

А) На горе стоит Ашима,
Тот Ашима без волос.
В паренхиме мезенхима
Обозначила фаллóс.

Б) На горе стоит Ашима,
Безобразен, лыс и гол.
Предначертанная схима
Подтверждает: он – козёл.

В) На горе стоит Ашима,
Под горой – прелюбодей.
Смысл этой пантомимы
Объяснит любой халдей.

Г) На горе стоит Ашима,
Он не молод и не стар,
Но, увы, проходят мимо
И Астарта, и Астар…

Д) Ашима – козёл безволосый.
Какие ещё вопросы?

Е) И если вы, хаматейские тётки, в теле ещё и в уме,
То в деле постельном найдете без плётки смысл извечного «ме».

Ж) Итак, что с козла, кроме спермы, имеем в итоге?
Естественно, ме – эманацию силы, которой владеют аккадские боги
Без исключения все. Ме – се матерьял той фатальной таблицы,
Что пишет Нево. Нет, ныне не вру, не гоню. Убедиться
В том, что ме посмели использовать боги
В качестве сути всего вам поможет Словарь Мифологий.

НЕРГАЛ (Цари II, 17:30)

«Люди Кута сделали Нергала».
Вот и всё. Не много, и не мало.
Не озноб, не жар. Но и не вкусно,
Не противно. И не письменно, не устно,
То есть писька есть и ротовое устье,
Но поставлен он в такое захолустье,
Что ничто не трогает шумера,
Ни маслины местные, ни вера,
Ни Ашейры сиськи, ни бананы…
…Нергал женат был на сестре Инанны⁵,
А посему любовь – свояченица, свойка,
А не аккадская волшебная настойка
На почках молодой шальной богини.
Нергалу хорошо, и если он покинет
Жену, подземный мир (он там владыка),
То только так: лучисто, но без лика,
И писька есть, и ротовое устье,
Но хвост болтается без радости, без грусти.
То в теле петуха, с пурпурным crista galli –
Вот вам и марс – чумы, поди, не ждали?
То львиный корпус распирают крылья.
И смысл есть, но нету изобилья…
И холм надземный тоже не покинет
Нергал. Наргилу курит на вершине.
Он видит сон о солнечном инкубе.
Эрешкигаль он любит, но не любит
Две львиных головы на птичей тушке,
Покров души – набивка для подушки.

Ну ничто не трогает шумера,
Ни холма растительность, ни мера
Наказания за «сделали Нергала».
Жизнь – мыло, да и смерти мало.

ТАММУЗ⁶ (Иез. 8:14)

Ручьи с ливанских гор размыли всё и на две части.
Эффект Адониса: полгода – черте што, полгода – щасте.
В потоке по весне – цвет матерьялов для Адама.
Сезонных девок доведёт эритроцитов талых гамма
До понимания того, что мир, в который не проникли
В цветочках девичьи умы, основан на таком же цикле.
Пусть будет так: кабан задрал любовника самой Венеры.
Страдают девки; кровь рекой; рыдай, шумеры!
Рыдай, Езикииль, и ты: у самого (под боком) Храма,
Храпящего в едином сне, – сезонная такая драма!
Рыдайте, девы, только день на смерть даётся.
Адонис завтра оживет и с гор текучему народцу
Покажет всё. Что ждут они, до рыб зарёванные дамы?
Езикииль всплакнёт ещё, познав, что никакие Храмы
Не рассекут на две души одно истраханное тело.
Из-под земли не извлекут, чтобы Иштар не овдовела.
Вчера стыл звон, да и сегодня с гор льются стоны.
Ты, Афродита, погоди соски закручивать в бутоны;
Не на.., Инанна, не спеши – Бог ничего уже не видит.
А мы и в цикл уложились, и отомстили Артемиде.

АДРАМЕЛЕХ И АНАМЕЛЕХ (Цари II, 17:31)

В день четвёртый над готовыми небом, водой,
Семеносной травой и генетикой будущей флоры,
Энки сказал… Или Энлиль, зелёный ещё, молодой:
«Ночи и дни безграничны – какие, к чертям, помидоры?
Календарного ради триумфа времён, для знамения дней,
Для отличия вялого дня от безудержной ночи,
Создадим безупречно-лучистых парней,
Космонавтов для тверди небесной. Короче,

Вот один – Адрамелех, который немного крупней,
Вот второй – Анамелех, который слегка холодней.
Вот им день, вот им ночь,
Вот им сын, вот им дочь –
Это, впрочем, относится к тем, кто внизу
Под светилами строит Энлилю козу;
Вот и не фиг в носу ковырять, а детей
Проведи сквозь огонь – не ссы, не потей,
Все равно не потушишь того, чем Энлиль
(Или Энки) заправил небесный фитиль.
На источник равняйся, глиняный отряд!
Приносите своих семяносных ребят!
Отделяйте от света какой-нибудь мрак.
На соседнем, смотрите, пригорке – Тартак,
А за ним и Дагон, и Нивхаз, и Таммуз –
Плоть от плоти припёрли, бесценный свой груз

На костёр. Вот и Молох вам скажет: ишшо!
И пошлет к анунаку, аккадскому позднему чёрту.
И увидел Энки, что это весьма хорошо.
Или это Энлиль увидел. …И был день четвертый.

НИВХАЗ (Цари II, 17:31)

На плечах чау-чау череп, а он сердит.
«Никакой я вам не Анубис, – в сердцах говорит, –
Не моё это дело – складывать фиги в карман,
Я не Инпу из царства мертвых, не фраерман
С головой дикой суки динки, не черный Саб,
Который хоть и судья богов, но все-таки слабый раб
Робких трупов, отдыхающих в штабелях,
Ожидающих взмах и ах! – получения чина «ах»⁷;
Я не мухтар на границе, не джек-потрошитель тем
Инфернальных. А знаменит я тем, –
Что вдали от нильского нома, собачьего дома, гав,
По следу иду не папирусных мертвых глав,
А живой истории: это я, трансцендентный и белый клык,
Распорол Изабелле не женский ее кадык
Не за после придуманный и относительный грех,
Но за то, что Ашейре на сопках под пупком целовала мех,
А не мне, не меня за ухом чесала, не мне сестёр
Приноси… приводила на праздничный, да, костёр.
Мне, не тузику, на фиг тусовка? Никто мне Гор!
Это я, не шарик, не бобик, не репейный трезор.
А детям глупого Гора я покажу аввийский влажный язык.
Пусть они сами с Анубисом там крутят балык
Из человечины бывшей. С обрывками мертвых фраз.
Это раз и два. Это аз и буки. А я – Нивхаз».

АШЕРА⁸

…Ведь того же поля ягодка. Ну, так истина, небось, стонет и воет.
Очень хорошо её понимаю и ещё одно изваяние золотое
В виде этого корня поставлю во славу любимой богини
Ашеры, то есть Астарты, то есть Иштар. Да пусть не покинет
Она, четырёхгрудая, холмы поганого израильского анклава.
Давай, пророк, надрывай свои силы, кликушествуй. Браво!
М. Король, «Изабелла»

А ведь неплохо уже про неё сочинил, зачем же, рискуя
Растерять словарный запас, пишу трактат «Поиски пиздатуры хуя»?
На фига вообще русской словесности мои отношенья
С угаритской шизнёй мифотворной? Такие мишени
На сопках наших силлабо-тонике вряд ли прицельны.
Но, Бог мой, как золотой пупок прилежен и ляжки цельны!
И все четыре соска сумасшедшей и звёздной гордячки
Воспринимаются, не иначе, как действие белой горячки.
Вот и крутишь хвостом языка в пустоте финикийского чана…
А как пальцы её сжимают замшу того же колчана!
К чёрту, пускай оторвусь от урочищ родимой речи,
Но зато оторвусь с Баалом на оргии в замеждуречьи.
Да здравствует борьба богов однобоких с мудацким Ямму!
Да здравствует мрамор той, что сокрушаем упрямо,
А потом сокрушаемся сами, страдаем без блика
На ключице почти живой, пропадаем безлико
В местах, языку противных, с отсутствием вида
На то, что построил однажды затраханный сын Давида.
Имею в виду не Храм, а хрупкий хрен у ступней Инанны,
Степенной такой, степной, скорее поздно, чем рано,
Обещающей тлен и желанье читать пророков полезные книги
На языке, в котором полисемантикой тронуто слово «фиги»…

2003-2004

: МИХАИЛ КОРОЛЬ родился в 1961 г. в Ленинграде. С 1990 г. живет в Иерусалиме. Автор книг «Родинка» (1991), «Стихотворения 1992-1995» (1996), «Аллигатор» (1999), «Королевская охота на ежей в окрестностях Фонтенбло» (2001).

¹Баал-Шамем, Баал-Шамен, Баал-Самен, Бальзамин – Владыка небес.
²Сложно перевести слово «дагон», да мы не боимся. Рыб он. Рыбун. Рыбик.
³Тартак – осёл, а вот по-каковски?..
⁴Ашима? Ме-е-е!
⁵Её сестра – Эрешкигаль – «хозяйка большой земли», то есть подземного мира.
⁶Таммуз=Адонис=Думузу=Даозос=Амаушумгаль=июль.
⁷Ах – одно из загробных воплощений человека.
⁸Ашера=Ашейра=Астарта=Иштар=Инанна=Юнона=Афродита=Венера=Сехмет.