* * *
кофе был маленький двойной
с ром-бабой
в фаянсовых чашечках на гипсовом карнизе едва ли не вровень с мостовой

всегда был апрель или июль
и все уезжали
зато возвращались вскоре как будто разлуки не было вовсе

это было вот только
вот прямо вот тут только что
внезапно вернёшься и разом лишишься всего

кофе не варят не возят в раскалённом песке мосты не поднимают не свистят на реке

ДЕВЧОНКА

у девчонки трёхлетки три месяца как помер отец
мать с постели не встаёт до заката
а потом беззвучно трясётся над раковиной в ванной
только брат и ходит в магазин за пряниками
бич-пакетами сушёной вермишели
с катышками овощей крупицами искусственного жира

потому-то когда отводит сестрёнку через дорогу к старикам
(после гибели зятя
тотчас переехали в столицу
толкутся посреди коробок со скарбом
сломанных телевизоров пылесосов резного шкафа с часами и вентиляторов)
она так жадно глотает кашу
разгрызает картофельный пирог
сосёт варёную куриную ножку
что у бабки запотевают очки
пахучие пальцы сами по себе отплясывают тремоло
точно отбивают сарабанду на скатерти
или припоминают польку-бабочку на улицах саратова
юных целинников и циников уркаганов

между прочим у девчонки на пояснице отметина
пушистое пятно размером с чёрную мёртвую сливу
с грубым усом лезущим наружу
левый глаз временами убегает в сторону
норовит ускакать из глазницы
точно хочет увидеть то чего не дано человеку
или наоборот не хочет видеть того что дано только ей
существу в коротких штанишках
в хлопчатобумажной рубашонке с братниных плеч

но и это бы всё ничего
с этим можно бы как-то жить
только стало твориться с девчонкой что-то
и заметили это не сразу

вот приходит она в пазлы играться и кубики
налопается перловки от пуза
до отвала картохи с котлетами
так что валит дрёма её наповал
на икеевский ковёр из пропилена
посапывает среди игрушек
совсем как настоящая
из андерсеновской книжки

а потом вдруг звериный вой
беженки с разорванным в клочья младенцем
на ободранных руках

и вот она пялится в гостиную
тычет пальчиком в пучеглазую мглу
заполошно лепечет я боюсь я            я боюсь             боюсь            боюсь
пятится к кухне или спальне
туда где бабуся барахтается в хлопотах по хозяйству
и потом стремглав летит к ней вопя и захлёбываясь
с головой ныряет в объятия

бабка вздыхает бормочет молитву
думает кошку или кота
и что там теперь с аллергией

РАГНАРЁК

смотрели на шишки
протягивали руки к заскорузлым глазам
выходили пошатываясь
на воздух растопленный солнцем
толкая коляску
по сверкающим гибелью хлорированным тротуарам
в карантинный тоннель

но ничего не случилось

не взметнулся пепельный мухомор
не прошуршал торнадо
по городу затопленных бомбоубежищ стеклянных высоток пыльных детских площадок
не промчалась помятая истеричка в красно-белом халате с сиреной
прорываясь из оцепленного микрорайона
с повстанцами в войлочных тапках и огнеупорных штанах
в промзону с раскочегаренным моргом

развесёлые санитары уже вынесли чумазый мангал
запах жертвенного шашлыка возносится теперь куда и положено
во славу вытекающих из расщелин богов
щерящихся многообещающе
с прищуром
знакомым по разорванным вдоль корешка хрестоматиям
похлопывая себя по бокам
рыбьей косточкой ковыряя в зубах цыкая и сплёвывая протяжно
в лицо проспиртованной насквозь отмытой от сажи весны
какой её не помнит никто
по крайней мере из тех
кто ещё трепыхался зажимал ладонями рот закрывался локтями
от равнодушной звезды

* * *
сосны в апреле вытягивают кверху средние пальцы
всеми ветвями
но не пытаются оскорбить а просто от избытка соков
пусть себе тянет лесная братва
нам нипочём
ни развлечения старых
ни спесь школоты

выроем яму под сосной
соорудим шалаш
разведём костёр подвесим котелок с водой из болота
кинем трав неизвестных и всяческих шишек
разотрём в ладонях пыльцу
которую приволок пустомеля отшельник и вор
ветер наставник таких же как мы

кто сбежал из пустых городов
обошёл блок-посты и кордоны
бросил без жалости тех кто сломался и выл и валялся в ногах патрулей
нас здесь немного совсем
в высоких лесах за тёмными реками медленными горами
пугаемся каждого шороха хлопанья крыльев и мелкого топота
ножи теребим в дырявых карманах

повсюду мерещатся то ли доносчики а то и убийцы
но одного лишь боимся всерьёз
как бы глотки друг другу не перерезать во сне
слипшиеся кишки не выпустить на воздух
на праздничные ворсистые простыни
не осквернить зелёный жёлтый и синий фиолетово-бурым и алым
не испортить чудесную гамму злобными кляксами страха

ПОХИЩЕНИЕ

оглядываюсь
смахиваю с лица капли
и перебегаю хлюпающий пришёптывающий шепелявящий двор
как диверсант-любитель
с горячей добычей за пазухой

она так обжигает грудную клетку что весь путь
через тараторящие лужи
сбивается с ритма над головой и запинается на дифтонгах
немногословное облако

* * *
дождь щурится на солнце но продолжает не боясь ослепнуть
от счастья
дочь в розовой прозрачной накидке
выделанной бойкими тайландцами для экспорта в европу
хохочет
перепрыгивает лужи во дворе у покойного деда
у самой реки

                                                                                                                С. А.
* * *
наши встречи так редки
что прерывается дыхание
не хватает кислорода между вдохами

всё что помним – долгий-предолгий выдох

хотя надо было всё наоборот
а теперь не остаётся сил у погружающихся
в глухонемую скуку

* * *
девочка стоит рядом с мамой в модных шароварах
у самой кромки отделяющей их от дороги
в самый зловонный час пик
мамаша нянчится с недоумком-смартфоном
пялится в бычий пузырь
вглядывается сквозь него в пустоту
и ничего не может понять
уже давно

кроха морщит нос задирает голову и не шевелится
но чего нет в фигурке в жёлтом и голубом
так это укора

вот шевельнула ножкой ради проформы
нет реакции

сделала шаг потом другой
ни проблеска

уже заступила за побелевший поребрик
и – ничего

но отступает назад
на тротуар

можете выдохнуть дяденьки в кепках
кина не будет

маму жалко
она у меня ещё глупенькая

ОЦЕПЕНЕНИЕ

когда он полусонный глянул в окно
едва не оторопел от того что произошло за ночь
с тем кто ещё вчера подавал признаки жизни
а теперь оцепенел мучительно вытянулся
строгими остекленелыми глазами обратился в себя

не звучал как ещё день назад на все лады
не шелестел жухлой полувоенной листвой саженцев-новобранцев
однозначность теперь его
нота
раньше бы сказали однозвучность

но что-то всё-таки есть
под смертельными белилами на твёрдом
как бы лице
какой-то тусклый свет
как будто не спеша идёт как невидимый пар изо рта
в ожесточённый воздух
когтистый клыкастый стоит только пустить
в тёплые обомлевшие от ужаса
лёгкие

одно хорошо думает он глядя на окоченелый проспект
вони будет поменьше хотя бы эти полгода
да и вот эта самая тишина
такая внезапная

вот за это спасибо

* * *
да это тут и кто и почему
да понял я и это было здесь
высказывание вытянуло ввысь
и натянулось так что лопается днесь

ЛУКА
Last Universal Common Ancestor

первый одинокий экстремофил
спасибо тебе за миллиарды лет одиночества
что ты провёл на водах
иначе у термальных источников
в ржавчине скал или на бурлящем дне океана
или даже под его дном
не суть
пережил космическую бомбардировку по-тяжелой
пальбу астероидами и метеоритами
химическое помешательство
буйство цитоплазмы и нуклеотидов
извивающихся зукариотов и архей
умопомрачительную пляску хромосом
мятеж печальных повстанцев митохондрий
взрыв и воцарение генома

последний универсальный солдат вселенной
заброшенный на безвидную пустошь
тогда ещё безлюдную и равнодушную к любым потугам
а потому и
вполне дружелюбную к первой вспышке эгоизма

кому тогда было знать к чему это приведёт