Литература — детская игрушка по сравнению с политикой.
Но я ещё не доломал язык, он похож на пластмассовый конструктор, его углы врезаются в ладонь. «Тебе кажется, — говорят другие, — это дерево». Да, дерево. Сосна, с которой плотники не любят иметь дело.
Форель разгрызает лёд, на дне ей нечего больше есть. Граждане этой страны, которые заполняют жизнь будто прустовскую анкету, думают, так умнее
Авгиевы кони, думают, кто-то придёт и уберёт за ними
Прилежное сердце с национальной стигмой — мне его не досталось
Люди нашего круга строят пятиугольник, мне его хочется перевернуть
Я боюсь, что мы накуримся с неба
посыплются каменные хлопья это не моё читаемое сердце
Это рай. Он пустой

Будто стеклянный мост в половине первого ночи
Нас уверяют, что нам повезло — ножи бросают не в спину, а в стену
А кто хотел проехать зайцем, проехал, только мимо. Свет раскатан
словно тесто от края до края моста
Давай остановимся рядом с цветочницами
Не для покупки цветов, а чтобы послушать праздничную перебранку
Давай я тебе расскажу, что один
мракобес пишет: мужчины должны погибать, а женщины жить, — и мне хочется умереть, прихватив с собой мракобеса. Я старше тебя на мою любимую цифру. Она означает
рай. Он пустой

К. тоже наполовину поседела к двадцати пяти. Она сказала знакомому, что я иду за ней, как собачка, я подумал: неплохое начало, — и избавился от неё.
Давай почитаю тебе исправленные стихи Свирщинской, я говорю: твои волосы — жемчуг, граждане этой страны говорят: сумасшедшие анархисты. Приграничные совы
пугают время: оно застывает, они не меняются
словно рай. Он пустой.