В темной ванне, замерев от тикающего страха, я ждал, когда проявятся первые нечеткие контуры на мокром листе.
        Это было давно, чудо исчезло, время ожидания истекло, как вытекает из дырочки вода, теперь между нажатием кнопки и явлением фотографии не просунешь иглы. Я вырос в маленького человечка, фотографа, которого зовут снимать семейные торжества и свадьбы.
        «Детка, чесаться будем потом»…
        «чуть– чуть улыбнитесь, не так широко, мы не в цирке»…
        «извините, у вас парик съехал»
        «Раз-два – по-це-луй, еще… еще… я не успел щелкнуть, молодцы»!
        «Жених, у вас помада на щеке, вот салфетка».
        Сбить меня с толку трудно, но сегодня я готов был удрать с рабочего места, не получив денег, хотя, в принципе, только ради них я терплю всю эту мутотень.
        Жена виновника торжества в бархатном черном платке со стразами, повязанном почему-то на деревенский манер, и делавшей ее голову похожей на туго спеленутого младенца, шла быстро, обогнав остальных на несколько шагов, и бессмысленно озиралась вокруг. Искала глазами того, кого нет. Впрочем, он присутствовал здесь в виде тела, которое несли за ней четыре мужчины. Ей подобало бы идти сзади, но она решительно возглавила этот поход к месту последнего упокоения. Этот поход и тело, завернутое в белую ткань, – тут не хоронят в гробу, – были уже надежно со всех ракурсов запечатлены мной, мертвое превращено в мертвое, и на этот раз у меня не было чувства, что я накалываю в гербарий живых бабочек, приговаривая их к вечной неподвижности.
        Мужчины, несущие отошедшего в мир иной, – пусть длинно, но я не выношу слово «покойник»! – и остальные, идущие позади, а их собралось довольно много, вдавливали головы в плечи, стыдясь смотреть на голое, без слез, тупое горе жены, которая помимо своего дерганья головой, еще и безмолвно размахивала руками, будто звала кого-то. А тут еще дождь начал капать, проклятый дождь. Эк их тут скукожило, лица серые, капюшоны нахлобучены, поди сними красиво…
        Мне нечасто приходилось бывать на похоронах. Но обычно родственники вели себя вполне пристойно, если и рыдали, то всегда оставались в рамках разумного. Эта же моя клиентка, была совершенно сумасшедшей. Возможно, потому что на ее совсем нестарого мужа такая зараза напала внезапно, они жили себе и ничего плохого не ждали, не так, как тоскливо ждут старики, пока время не обволакивает их наглухо и делает совсем неподвижными.
        Она позвонила вчера и заказала фотографии похорон, сказала, что родилась в каком-то небольшом русском городе, и там у них принято делать семейные фотографии у гроба. Я согласился. Похороны не менее важная вещь, чем, например, свадьба или роды. Какая мне, вообще разница, что снимать? Так я тогда подумал, но теперь понимаю, что свалял дурака. Не дай бог еще таких клиентов. Я даже не смогу узнать ее, помню только фигуру, потому что она была хороша в черных джинсах и обтягивающей короткой черной куртке, я обратил бы внимание на такую фигуру просто в трамвае или на улице. Зачем ей эти фотки у гроба, не хватило воспоминаний для семейного альбома?
        Никогда она не знала наверняка: вернется он или нет, и когда он уезжал, она по странной рассеянности, то лила кипяток прямо себе на руку; то сжигала волосы, прикуривая от газовой горелки; однажды она так лихо прищемила палец, что с него сошел ноготь, потом вывихнула лодыжку – что угодно,– лишь бы меньше горело внутри. Она хотела поставить точку этими фотографиями, чтобы убедить себя в минуты сомнений, что он не сбежал, не уехал, послав на прощание, как обычно, отвратительный воздушный поцелуй, приводивший ее в бешенство.
        Вот, уже опустили, каждый кидает горсть земли в яму. Большая группа с венком, сослуживцы, наверное, – возьмем их общим планом. Двое из них вдруг засмеялись, кретины, все испортили … щелкнем еще разок. Всё, засыпали… стали в круг, начали речи толкать, я не прислушивался, хочу спать спокойно. Лучше сделать побольше снимков, а то претензий не оберешься.
        Мы договорились расплатиться тут же на кладбище, я ей флэшку, она мне деньги.
        «Покажите, что получилось?»
        Я показал прямо в окошке фотоаппарата, вроде довольна была, качала головой, и вдруг как вцепится мне в руку, будто клещами захватила, больно прямо, и не могу оторвать ее от себя. Истеричка.
        «Что это? Когда ты снимал?»
        «Сейчас снимал, не видите, вон один к одному!»
        Я махнул свободной рукой в стороны группы, которая так и оставалась стоять так же, как на последнем снимке.
        Только фотка-то была не один к одному, вот в чем штука, я не сразу это понял, смотришь и видишь то, что должно быть, а на самом деле оно совсем не так. А должно было быть вот что: группа с венком, блондинка в темных очках, женщина в зеленом пальто и черном шарфе, потом дед …но на моей фотографии между зеленым пальто и дедом стоял какой-то лохматый веселый мужик и обнимал женщину в зеленом пальто, мало того на плечах у мужика сидела девочка лет пяти в легком платье, совсем не для этой погоды. И вот что странно: мужик с девочкой вроде позировали мне, улыбались, а зеленое пальто, нет, не улыбалась, стояла, упершись взглядом в землю, вот как сейчас стоит.
        «Ну, что вы вцепились в меня, – говорю, – ну не заметил я как этот мужик вклинился, отпустите, я сотру и все?»
        Тут эта дрянь вдруг со всей силы выдергивает у меня фотоаппарат, шнурок, на котором он держался порвала, вот до чего дошло, и несется к этой в зеленом пальто. Вытолкнула ее из толпы и фотик мой ей чуть не в нос сует.
        «Я тебя убью, сука! Убью сука, прямо сейчас! Хватит! Я так и знала, что у вас есть дети! Ублюдки!»
        Эта в зеленом тоже в мой фотоаппарат вцепилась, видно было, что ей тоже что-то в этой картинке не понравилось, но сказать она ничего не успела, потому что вдова резко вскинула руку и, вот, тварь, заехала ей в лицо, прямо моим кормильцем, да я вас всех тут вместе зарою с вашими разборками, сдохните, но без моего фотика. Хрен вас волнует, что мне тоже кушать надо!
        Я момент улучил, выхватил фотоаппарат и ушел на фиг. Объектив в крови немного, но слава богу, цел. Меня чуть удар не хватил, когда я увидел, что она им заехала, со стеклом уже можно было бы попрощаться. Такого непотребства я еще на похоронах не видел. Неуважение к усопшему и вообще… Я тоже человек, хоть и живой пока, приехал черт знает откуда, проторчал два часа на холоде, ангину почти заработал, и все коту под хвост. Может, совесть у нее проснется, но вряд ли, не стоит даже губу раскатывать.
        Я шел к выходу под дождем, и, стыдно сказать, чуть сам слезу не пустил, так себя жалко стало, все из-за этого мерзкого дождя!
Как назло привязалась еще бабка-попрошайка, стала ныть, у меня мелочь какая-то была, я выгреб даже из кармана, а потом с досады не дал ей ничего, сам сегодня не солоно хлебавши. Она тоже разозлилась, говорит, «Нечего тут с аппаратом бродить, аппарат твой мертвяков из земли тянет». Вот смешная. Я на нее объектив направил, она быстро в сторону сиганула. У меня даже настроение немного поднялось.
        Вечером звонок, женский голос.
        – Мы с вами виделись сегодня на кладбище. Но это не я вас приглашала. Дело в том…
        Я ее перебил.
– Вы были в зеленом пальто?
– Да, я была в зеленом пальто. Вы скажите, сколько вам остались должны, я больше заплачу. Продайте мне флэшку, пожалуйста, или пошлите по электронной почте эту фотографию.
– Только одну фотографию?
– Да.
– Может, и пришлю. Только скажите, из-за чего галдеж там поднялся? Что там за мужик с девочкой?
– Это он.
– Кто?
– Ну, вы не поняли? Вик. Который умер.
– Чего?! Это труп, да? Который закопали? Вскочил вдруг и полез обниматься! Вы там все чокнутые?
        Она молчала, шуршала чем-то на другом конце провода. Я думал, разговор закончен, но она все-таки голос подала. Сырой такой голос.
– Наверное, чокнутые. Я думала, вы что-то знаете.
– Ну, конечно! Я ведь самый главный по зомби в нашем городке. Хорошо, этот мужик – он …ммм… усопший. А девочка?
Ваша дочка? Что она там орала, его жена?
– У нас не было детей… я не понимаю уже… мне казалось, что у нас нет детей.
        Ей казалось!
– Знаете что? – я ей говорю. Все это глюк, технические помехи. Поняли? Иллюзия. И мой телефон тоже иллюзия, запомнила? Иди к черту!
       &nbspЯ ее отключил, а сам как болван на экран смотрю, я туда уже все перегнал, на всякий случай. Что они за пургу несут, ведь четко видно, как лохматый мужик обнимает эту в зеленом пальто, а у него на плечах девочка, и девочка эта, хоть разорви меня, просто очень на эту в пальто похожа. Не пойму, что за засада такая? Единственное, что я могу сделать, и я это сделаю сейчас, я тебя, мужик, сотру с большим удовольствием отсюда напрочь, и с флэшки сотру. Посочувствуйте-ка ему бедному, помер. Две бабы его поделить не могут. А я тут сижу, как собака в конуре, слово некому сказать.