— В Европе в прошлые века, оглашая приговор, судья надевал черную шляпу, — говорю очередной группе. Зачем я об этом рассказываю? И зачем он черную шляпу надевал? Я ведь этого не знаю, а вдруг кто спросит.

Они слушают и понимают, но мне все равно кажется, что слова как будто совсем не предназначены для людей, слишком многое сообщают и далеко уводят от предмета обсуждения. Иногда это меня беспокоит.

Все города теперь одинаковы. В каждом есть китайский квартал, McDonalds, IKEA, Odeon и Imax, церковь Святой Троицы, зоопарк и аквапарк, Королевский или Императорский дворец, улица Свободы, площадь Республики (в крайнем случае — площадь Согласия); рынки — цветочные, блошиные, птичьи; фестивали театра, кино, музыки и пива; парады любви и военной техники.

Блюдце с булочкой из города В. приземляется возле кальянной лавочки города А. Кофейню Б. навещал писатель Б., обыкновенно в дурном расположении духа, если судить по его сочинениям. Улица М. до сих пор передергивается от звуков предутренних револьверных выстрелов подгулявшего художника П. Длинный, как его название, бульвар К. помнит больше всех.

Наша экскурсия продолжается. Согласно известному здесь поверью тому, кто чувствует в себе смутное недовольство жизнью, обделенность или обиду, следует прислониться к этому старому клену…

Сейчас под ногами у вас улочка, по которой не во всякой обуви пройдешь, а над вами — так называемое окно безумной Инеш. Предание связывает этот дом с трагической историей португальской девушки из знатного рода, выданной замуж против воли в интересах династии и сошедшей с ума от тоски. Безумие ее проявлялось вполне безобидно — она целыми днями сидела у этого самого окна (обратите внимание, при его отделке применена мозаичная техника «азулежуш») и ждала своего настоящего возлюбленного, пока не умерла в глубокой старости. О судьбе нелюбимого мужа история умалчивает. Видимо, ему было чем заняться. Рыжая черепица крыш и известковая побелка стен с желтой или синей окантовкой.

Как правило, чтобы добраться до уголков, возвышенных мифами и мерцающих отраженным светом легенд, приходится пересекать местности, для обитателей которых вершина романтического воображения — подраться, получить в глаз и плюнуть в лицо победителю. Но эти сказки там помнят все до единого, включая младенцев и слабоумных. Чем и горды.

В приличных районах быстро запоминаешь названия улиц, а в остальных, бывает, мерещатся пустые таблички на домах, особенно в вечерние часы.

Было время, когда ненадолго запретили давать коммерческим предприятиям собственные имена. Много спорили о вреде брендов. Рекламные щиты заменяли схемами проезда, а магазины называли просто «Продукты», «Хозтовары», «Ткани», «Инструменты». Теперь вряд ли кто помнит, ради чего, а тогда многие впадали в разного рода крайности, например, при знакомстве отказывались представляться — имя тоже считали брендом.

Мост 25 апреля переходит в улицу 25 марта. Справа Пагода Заоблачных Высот, слева университетская библиотека с балконами и приставными лестницами.

Что-то погода портится. Внутри атмосферы скребут не то небесные кошки, не то Дефанс и Сигрем-билдинг по своим углам.

Жилые баржи. Ветряные мельницы. Сыроварни и маслобойни.

Много неухоженных людей. Особенно почему-то по весне, будто они из-под снега выходят. С немытыми волосами и плохими зубами. Ковыряются в носах, в ушах. Сморкаются и сплевывают на землю. Повстречался утром один — вид такой, как если бы его вчера комиссовали со строительства пирамиды Хеопса по состоянию здоровья и он уже успел пропить остатки выходного пособия. И все эти плакатные «брось-курить-заведи-собаку» на самом деле обращены не к тем, кто курит или имеет свободные для собаки время и пространство, а к тем, кто сам похож на брошенную сигарету или собаку.

Летом в моде была лоскутная ткань. Из нее шили все подряд — платья, широкие брюки, майки, сумочки. Бульвары по выходным в буквальном смысле пестрели, в глазах рябило от юных созданий, прекрасных, как индуистские храмы.

Осенью хорошо в тихом омуте чертей ловить.

Зимой в автобусе, дохнув на стекло, заметить проступившие начальные буквы чьих-то имен.

Высокий и гладкий участок стены, на нем хочется что-нибудь написать. «Люди, пожалуйста, не думайте никогда о том, что вы можете упустить или потерять. Это только множит упущения и потери». И еще совет: если о будничной поездке в общественном транспорте думать как о событии под названием, допустим, «Композиция № 1/F12/m», она проходит живее. Проверьте сами.

В совместном движении есть осторожность и трепетность: смотреть можно на каждого встречного, а вот посматривать — только на того, кто идет рядом. Не случайно в городе всего одно кафе «Tenderness». Есть вещи, которых отчаянно не хватает.

— Алло. С вами говорит запас специального сырья и делящихся материалов.
(Чем они делятся и с кем?)

Парк Пратер, парк Тиволи, парк Ретиро, парк Тиргартен, парк Семи Звезд, парк Фонтенбло, парк Храмов, парк Триглав, парк Никко, парк Гюлхане, парк Монсеррати, парк Лазенки, Вонделпарк, Олений парк, Алгонкинский парк, Центральный парк, Трептов-парк. Сад Камней, сад Орхидей, сад Птиц, сад Бабочек, сад Гармонии и Добродетели, Зимний сад, Летний сад, Александровский сад, Гефсиманский сад, Люксембургский сад, Ботанический сад. Внутри Садово-Паркового кольца — самое дорогое жилье, все правительственные учреждения и два действующих монастыря.

Радости мои несложны. Первая ложка вишневого йогурта, тонкие струйки душа, запустить все пальцы в его волосы и поцеловать глаза, уткнуться в меховое покрывало, попасть из угла по диагонали тапком в вечерний телеэкран. Печали мои, напротив, горьки и невообразимо запутанны, под их воздействием характер делается слабым и тяжелым, как увалень на гимнастической перекладине.

Леди Либерти валялась на спине, закинув вверх-назад правую руку с факелом. Левая ее рука отвалилась и лежала рядом, не выпуская Декларацию Независимости.

. . .

Никто не пропадет: к жизни в том или ином виде приспособлены все. Не нужно уметь построить дом, чтобы выжить. Можно вообще ничего не уметь и даже не делать вид, а если что-то понадобится, просто ждать, сколько не жалко. О деятельности в отсутствие необходимости таковой имеет смысл рассуждать разве что как о чувстве. Тем не менее на кого ни взгляни — увидишь перед собой обладателя редких навыков, порой весьма многочисленных. И хотя направленность в наших условиях важней интенсивности и результата вместе взятых, иногда эти навыки бывают, безусловно, полезны.

Например, у некоторых легко получается раздвигать на руках средний и безымянный пальцы, одновременно прижимая к среднему указательный, а к безымянному мизинец.

Илья умеет причудливо изгибать пальцы и щелкать ими.

С.К. умеет сгибать крайние фаланги всех пальцев рук, кроме больших, сохраняя пальцы прямыми.

Евгения умеет делать так же, а еще свистеть в два пальца.

Игорь умеет изображать пальцами множество сложных фигур, а кроме того, дышать попеременно то одним, то другим легким, покачиваться из стороны в сторону с неподвижной головой, моргать горизонтально, чуть стягивая веки к переносице синхронно или поочередно, и опрокидывать глазные яблоки в орбитах далеко вверх и назад.

Т. умеет шевелить ушами, разнообразно двигать пальцами на ногах и даже показывать ими «козу».

Света легко поднимает ногами с пола мелкие предметы, пишет одновременно левой и правой руками в зеркальном отражении, умеет очень быстро двигать зрачками вправо-влево, а также хлопать себя по макушке одной рукой, в то же время гладя вкруговую по животу другой.

Женя и В.Г. умеют вчетверо складывать язык.

И. может перевернуть язык на 180 градусов.

М. умеет поднимать то левую, то правую бровь, набирать текст с закрытыми глазами и мяукать, как настоящая кошка.

Таня может за один вечер прочитать толстую книгу, а за пару часов сшить или связать красивую вещь.

Оля умеет делать уколы новорожденным мышатам.

Павел на глаз определяет вес человека.

Дмитрий под настроение хорошо запоминает номера телефонов.

Ваня Р. умеет петь и свистеть одновременно.

В.Г. умеет зажигать спичку одной рукой, подкидывая коробок в воздух и ловя его.

Алексей, путешествуя железнодорожным транспортом, умеет мысленно заставлять попутчиков переставать храпеть.

Сережа умеет изготавливать свинцовые грузила в домашних условиях.

Ну, а я умею обижаться на кота, как на человека.

ОЛЬГА ЗОНДБЕРГ: