Амор — чистая власть, везде царит,
Силён в желанье, разумом ничтожен,
Амор — звезда, ход коей непреложен:
Идет, и вновь назад свой путь торит.

Тягаться с благородною гордыней
Амора — колдовству не по плечу,
Бессилен «Отче наш» пред сей твердыней.

Амор вершит — я горечью плачу,
А коль скажу: «Сверни с дороги ныне!»
Амор ответит: «Нет, я так хочу!»

2.
Я сам себя не знаю. Коли надо —
Всем сердцем буду я за гибеллина,
Я в Риме за Колонну и Орсино
И слава их — души моей услада.

В Тоскане же, за гвельфа сердце радо,
Ну а в Романье я за Дзаппетино;
Плохой еврей, не в стане сарацина,
И христианам не открою града.

Но, что хочу, от всякого закона
Беру, и что мне лестно — в каждом стане:
Люблю я пить и есть, как христиане,

Поститься мало, как израильтяне,
И похоть, сарацинскую исконно:
Лишь выше чресел вера у Макона.

3.
Когда б увещевали Петр и Павел
И в то же время Моисей с Ароном,
И с ними купно Тривикан с Маконом,
Чтоб я по их пути стопы направил,

Просили, чтоб я их держался правил —
Пожалуй, выбрать было бы мудрено
Какого же держаться мне закона?
И я бы победителя прославил!

Пусть гвельф, и гибеллин, и кто угодно
Сражаются, коль им сраженья милы.
А я в хвосте, и я живу свободно.

Я с теми, у которых больше силы:
Да будет вероломство многоплодно;
Я с победившим буду до могилы!

4. Маноелло Джудео мессеру Бозоне да Губбиа

Я слезы лью; из глубины смятенной
Души река бурлящая восстала,
Когда бы течь река сия престала,
Жар скорби сжег бы душу непременно.

Но сим дождем, из бездны сокровенной
Пылающий пожар ослаблен. Стала
Душа моя крепка, сильней металла,
Да не умрет она, бедой согбенна.

Христианин и иудей, в печали
Рыдайте, сидя на тоски престоле;
От бед, что долго душу удручали,

Я грешен стал. Ведь не бывал дотоле
Страшнее год. Знать, Бога огорчали
Мы счастьем, коль Он дал нам столько боли.

Мессер Бозоне Маноелло Джудео

Угасли два светила во вселенной,
В которых доблесть с красотой блистала.
Плачь, дух мой, ибо мудрого не стало,
Что глубины достигнул сокровенной.

Ты ж плачь о той, красой благословенной,
Кому хвала от уст твоих слетала;
О скорбь моя! Душа вострепетала
У всех от сей потери многоценной.

Плачь, Маноелло иудей, вначале
О собственной своей печальной доле,
Затем о мира этого печали.

Ужасней года не было дотоле,
Но верю, Данте ангелы венчали
Величьем при божественном престоле.

Перевод с итальянского: ШЛОМО КРОЛ

Любовь своей лишь прихотью влекома,
Она есть власть — и власти нет превыше,
Любовь – планета: вмиг судьбу предпишет –
И прочь по траектории исконной.

Бессильны и мольбы, и заклинанья
Пред нежной спесью; тщетны устрашенья —
Любовь не одолеешь в состязанье.

И — что всего досадней — к сожаленью,
Моим она не внемлет указаньям,
Но молвит: «Быть по моему хотенью!»

2.
Пусть слышат все: в душе я никогда не
Считал, что должно быть лишь гибеллином.
Колонна ли потомков, иль Орсино
Прославят в Риме – мне приятно станет.

Но гвельфом выгоднее быть в Тоскане,
В Романье буду с тем, с кем Дзаппетино…
Дурной еврей, не лезу в сарацины,
И не спешу податься в христиане.

Достоинства трех вер прекрасно вижу,
И каждой поклоняюсь, как умею:
По-христиански ем и пью; говею

Лишь изредка, подобно Моисею;
В любви же мне ислам роскошный ближе,
Где веры нет от пояса и ниже.

3.
Святые Петр и Павел слева встанут –
А Моисей уж с Аароном справа;
И Магомет, и Тривикан лукавый
Манить в свои тенета не устанут.

Но даже если порознь пристанут,
Едва ли соглашусь я петь им славу,
Пока кричать мне не позволят «браво»
Всем тем, кто победителями станут.

Быть гибеллином? гвельфом? черным? белым?
Пусть тот, кто любит цвет, в него рядится –
Ударю с тыла и останусь целым.

Сообщница измена, что стыдиться?
Да будет для меня привычным делом,
Доколе жив, с сильнейшими водиться!

4. Мессеру Бозоне Да Губбио

Из недр души, из самой сердцевины
Исторгнув слезы, ими обливаюсь.
От горя б я сгорел, не сомневаюсь,
Но этих слез хватило половины,

Чтоб притушил их ливень огнь глубинный,
Вотще пылавший, прочь умчать стараясь
От бед – я умирать не собираюсь
И стоек пред ударами судьбины.

В обители скорбей никто не лишний –
Евреи, христиане – плачьте вволю!
И все ж преступен плач мой еле слышный.

Я сознаю: сей год исполнен боли*,
И сокрушаюсь, видя: зол Всевышний
Из зависти к людской – и лучшей – доле.

* В том же году, что и Данте, умерла возлюбленная автора.

Перевод с итальянского: ХАНА ГУРЕВИЧ