ПУСТОЕ НЕБО
ДЕЙСТВУЮЩИЕ СУЩНОСТИ:
РАЗНОГОЛОСИЦА
ПУСТАЯ ПТИЦА
ОПЕРНАЯ ПЕВИЦА
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР
TBC (to be continued)
ПРОСТРАНСТВО
Сцена без театра. Но был ли театр? Нет, его не было. Было что-то вроде пустого множества. (Иногда и этого много). На другой сцене велся инвентарный учет — обходной лист, который в конечном счете может и обязательно будет предъявлен. Впрочем, этот взгляд возможен лишь с той стороны. С этой же — лишь ожидание, случайный поиск.
TBC:
А что, собственно? Где все?
ПУСТАЯ ПТИЦА:
Я — не объект, я сам полет. Кто не летал, тот не поймет. Пустое я в себе несу в пустом лесу.
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР:
Писать нужно собираться (писать нельзя разобраться).
РАЗНОГОЛОСИЦА:
Нужно разобраться!
TBC:
А певицы всё нет… (задумчиво напевая известный шлягер) «Кто этот праздник жизни воспоет?…» Она всё не идет и не идет.
ОПЕРНАЯ ПЕВИЦА
(Обращаясь и вращаясь) Не оперная, а операциональная.
РАЗНОГОЛОСИЦА:
Раз так, даешь песню-функцию?
ОПЕРНАЯ ПЕВИЦА:
Пою — и режет ум на части лесное счастье. Укрою фразы от заразы единой ночи. Ночь склеивает жизнь в одном комочке. Ни сына у события, ни дочки.
И действительно, не было ничего у них и ничего от них не рождалось. Они смутно догадывались, что это из-за того, что каждый из них был функцией друг для друга. Не птицей и голосом, не чем-то непригодным, а чем-то весьма полезным, чем можно пользоваться за момент-до-рождения. Чем-то вроде зеркала. Хотя не раз на зеркале они зарекались быть равными самим себе.
РАЗНОГОЛОСИЦА:
Время, дух, тебе носиться, время разноголоситься там, где больше двух таится.
TBC:
Волк представился лисицей. Зренье закатилось в слух.
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР:
В ямку бух! Заношу в гроссбух.
ВСЕ:
Ха-ха…
ПУСТАЯ ПТИЦА:
Ни одного нормального стиха! Если так будет продолжаться, то сцена выпадет в осадок, а он не сладок!
РАЗНОГОЛОСИЦА:
Как получить событие, если работает обратная гравитация?
Что, говорить о том, что есть? (Да она с ума сошла). Все проигнорировали истину.
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР:
Да, вот уже и эту запись разносит. То, что вы видите как облака, раньше было мыслями. Такая вот анимация.
ПУСТАЯ ПТИЦА:
Вот я, например, могу вывернуться наизнанку. Для меня нет никакой разницы между формой и содержанием. Я пустая птица пустая птица и есть.
(Нахлынула незримая и неслышная волна аплодисментов).
TBC:
А как же тебе продолжаться?
ПУСТАЯ ПТИЦА:
В пустоте летаться!
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР:
Но мы собрались не для этого.
Из-за горизонта земли вышел еще один горизонт. Все переглянулись, и от их взглядов стали рождаться моменты. Один вбирал следы ума, другой вонзился в берег рта, еще один взошел на трон, которого не видел он. И так далее.
РАЗНОГОЛОСИЦА:
Должна признаться, что меня как будто растаскивает между двумя горизонтами. Тянет общую речь мою в разные стороны.
TBC:
Продолжаться так больше не может. Продолжаться надо как следует.
(Невидимые голоса неслышно смеются).
РАЗНОГОЛОСИЦА:
Горизонт двоится, пустая птица — длится, всё насквозь сквозится.
Они не отдавали себе отчета ни в собственном удвоении, ни в прорывах невозможных тканей-экранов, отслаивавших происходящее от совершавшегося — и наоборот. Ими двигало непреодолимое желание исполниться.
ОПЕРНАЯ ПЕВИЦА:
Я не в голосе (глядя на горизонты) — что это за полосы? (Трогая волосы)
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР:
Если вы не хотите распада…
ВСЕ:
Не надо!
ВСЕ:
Нет! Надо!
РАЗНОГОЛИСИЦА:
Не надо пытаться со мной совпасть…
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР:
Если вы все не хотите распасть, пожалуйста, не смотрите так пристально на моменты. Они безвредны, пока незаметны.
РАЗНОГОЛИСИЦА:
Частиц много у простого бога.
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР:
Но полосы!
ОПЕРНАЯ ПЕВИЦА:
Не полосы это — анаморфоза.
Другая сцена неслышно входит в эту, занимая ее. Неслышная музыка сопровождает это мимолетное въятие-совпадение.
ВСЕ ВМЕСТЕ:
Угроза!
РАЗНОГОЛО́СИЦА:
Как собраться и как разобраться?
ПУСТАЯ ПТИЦА:
Внутрь меня впускай картинку. Вдоль судьбы дли животинку. Выпадет совсем пустая холостая.
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР:
Пусть наследует обратное не превратное.
ОПЕРНАЯ ПЕВИЦА:
Пропою анаморфозу словно розу.
TBC:
Меня не проведешь! Отвечаю я за связность, длительность и сообразность. Нам разного подбросили (лисицу).
РАЗНОГО ЛИСИЦА:
А хотела я быть лисицею Одного и того же.
ОПЕРНАЯ ПЕВИЦА:
Но ты — Лисица разного!
ВСЕ:
Боже, боже…
ПУСТАЯ ПТИЦА:
Кажется, я пустею.
ОПЕРНАЯ ПЕВИЦА:
Пусто, пусто тебе!
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР:
Пустая птица — если пустеет — она тем самым полнеет?… (запускается, раскладывается, начинает вбирать в себя всё происходящее, переводя его в плоскость записи: и плодов нерожденных завязи, и жизни простые радости). Ждет уж верно рифма розу — я смотрю в анаморфозу.
РАЗНОГО ЛИСИЦА:
Быть дочерью двух горизонтов. А вы смогли бы? Увидев трещину в картине мира, под снег легли бы? Я рифмы дочь, все прочь. Не склеишь то, что призвано разниться. На то я и лисица.
ВСЕ:
Совпадение?
ВСЕ:
Не думали мы, не гадали.
РАЗНОГОЛОСИЦА:
Как малые дети… Стоило мне прекратиться, стоило лишь усложниться, все давай ахать и охать, дробить и множить лисицу, ее с собою растождествлять, потом пытаться ее собрать…
ВСЕ (хором):
Можно на нас положиться!
TBC:
Лисица, держись и отбрасывай тень. Пусть в тень эту лягут отменные формы, пусть свет обрамляет их призрачный контур, пусть будут границы сетей.
РАЗНОГОЛОСИЦА:
Все ваши речи я в тени оставлю.
ОПЕРНАЯ ПЕВИЦА:
(Напевает) «Кто этот праздник жизни воспоет?…»
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР:
Горизонт мы поставим горизонтально, второй притянем к нему и сведем, усилием воли напишем на нем…
ОПЕРНАЯ ПЕВИЦА:
Вы пишите, а я исполню. Все донесу как надо.
ВСЕ:
Не надо!
ВСЕ:
Надо!
ПУСТАЯ ПТИЦА:
Голосом не наполниться, не опустошиться.
ВСЕ:
Шиться, шиться.
Они думали, что повторение приведет к сшиванию двух горизонтов, однако это оказалось ошибкой. Пока каждый из них в самоповторе оплакивал так и не возникшую сцену, она была протянута сквозь речь и пространство. Пространство просто выпало из их ртов и укатилось под стол (хотя никто не видел здесь никакого стола).
ПРОСТРАНСТВО
(Никому не слышное, из-под никем не виденного стола, намекая на неизбежность добра и зла) То, что приняли вы за сложность, дает возможность. Вы чувствуете? Всё связалось!
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР:
Пространство на миг показалось и вновь укрыло в себе себя.
ОПЕРНАЯ ПЕВИЦА:
«Только всем сердцем любя…».
Ее пение, как и прежде, не имело ни к чему отношения.
ПУСТАЯ ПТИЦА:
Любовь родилась и шагнула под стол. Вертикальным стал пол, небо встало ребром. Не небо — вопрос просто взял и возник, и больше не рос. Вопрос в одночасье стал взрослым.
Это подтвердили все.
ОПЕРНАЯ ПЕВИЦА:
Конец плоскому пению!
ПУСТАЯ ПТИЦА:
Конец пустому хлебу.
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР:
Я поставлю эту пьесу на запись.
ОПЕРНАЯ ПЕВИЦА:
Пустое небо исполнилось!
TBC:
Продолжение следует.
Как будто продолжение могло не следовать! Их всех протягивало, как верблюда сквозь игольное ушко, и они не чувствовали, как уточняются всё больше. Пустая птица трепетала всё определеннее, оперная певица молчала в отсутствии собственных содержаний. Истина опустела.
ПИСЬМЕННЫЙ ПРИБОР:
Из вашего положения и дальше следует продолжение. Пьеса написана.
Пустое небо исполнилось, как желание каждого. Вот так просто и легко они совпали друг с другом, и не было больше письменных приборов и оперных певиц, продолжения и лисиц, голосов и птиц. Все они стали сценой для чего-то, что, возможно, когда-нибудь произойдет. На земле воцарилась рифма.
КОНЕЦ
ОТВЕТЫ НА ВОПРОСЫ «ДВОЕТОЧИЯ»
I
- Имена / псевдонимы. Евгения Суслова, Яков Подольный
- Год начала сотрудничества. 2024
- Жанр(ы) и форматы. Поэзия, драма, совместный культурный проект «Язык и Жизнь». (https://lifeandlanguagemorningclub.com/club)
- Опубликованные совместные книги / проекты (если есть). Пьеса «Все время занято», ВСЕАЛИЗМ (Е. СУСЛОВА, Я. ПОДОЛЬНЫЙ. ВСЁ ВРЕМЯ ЗАНЯТО — ВСЕАЛИЗМ).
II
5. Как родилась идея совместной работы? Кто был инициатором? Что стало поводом — общий эстетический взгляд, близость тем, интуиция, дружба, любовь или эксперимент?
В ходе дружеского и рабочего диалога спонтанно возник импульс, который был связан с ощущением близости и совместимости ментальных и эстетических пространств, а также общего интереса к драме.
- В какой момент вы поняли, что можете — и хотите — писать не только рядом, но вместе?
Когда возникло общее поле и глубокое доверие.
Был ли у вас какой-то общий манифест, художественное кредо? Или соавторство возникло из импульса?
Из импульса.
Был ли изначально общий замысел или каждый пришёл со своей историей?
Пространство письма между нами было автономным, не сводимым к идеям ни одного из нас.
- Что вы искали в соавторстве — взаимное дополнение, поддержку, дискуссию или своего рода литературную игру?
Чуда.
III
10. Как вы работаете — в два ноутбука, в один гугл-док, по ночам, от руки, в чатах?
Мы работали вместе и по отдельности, в одном гугл-доке.
- Опишите процесс: кто что делает? Пишете вместе или пересылаете друг другу черновики?
Это было похоже на речь, где идет обмен репликами: мы писали по очереди, а потом редактировали вместе.
- Пишете параллельно или поочерёдно? В режиме диалога или двух автономных повествований?
Поочередно.
- Как вы распределяете обязанности: сюжет, текст, правки? Кто отвечает за что?
Писали вместе, редактировали вместе.
- Один пишет черновик, другой шлифует? Или строчки рождаются буквально в диалоге?
Мы работали в формате импровизации.
- Насколько строго придерживаетесь плана? Позволяете ли себе импровизацию?
Никакого плана никогда не было.
- Кто первый ставит точку и кто принимает окончательное решение о том, что текст завершён?
Все решения мы принимали вместе, а текст заканчивался сам как единый смысловой импульс, когда он исчерпывался, это становилось очевидно нам обоим.
IV
17. Добиваетесь ли вы стилистического единства? Хотите ли прийти к единому повествовательному голосу?
Это особый предмет внимания: мы стремились к смысловому, стилистическому и ритмическому единству.
- Какие трудности возникают при попытке создать иллюзию «единого автора»?
С такими трудностями мы не сталкивались.
- Приходилось ли вам «переписывать» стиль друг друга ради целостности?
Так как мы редактировали текст вместе, мы не смотрели на то, какая реплика –– чья, и иногда даже сами забывали, кто что написал.
- Вы сознательно стираете отличия или используете их как художественный приём?
Наши совместные произведения были единым экспериментальным ментальным пространством, и мы стремились обогатить его своим опытом и выйти за рамки привычек письма.
- А может, вы наоборот, подчеркиваете отличия голосов?
Мы скорее создавали инстанции голосов внутри произведения и работали уже с ними, но это не наши голоса.
- Как вы определяете: где начинается «мы», а где — «я»? Или в поэзии это неразделимо?
«Мы» началось и закончилось там, где мы писали вместе.
- Узнаваем ли каждый из вас в тексте, или ваше соавторство воспринимается как третье лицо, собирательный автор?
Мы мыслили этот процесс как особое пространство, наш акцент не на авторах, а на особом пространстве как третьем элементе, которого нет в наших поэтиках по отдельности.
Бывали ли случаи, когда разница в интонации или стилистике становилась неожиданным преимуществом?
Для нас различие — это всегда преимущество, оно разгоняет письмо.
V
25. Изменилась ли ваша индивидуальная манера письма под влиянием друг друга?
Наши художественные миры открыты друг к другу.
- Что вы переняли друг у друга — технику, подход, ритм, лексику?
Просто произошла встреча миров и желаний, из которых рождаются тексты.
- Повлияло ли соавторство на ваши индивидуальные проекты?
Большая энергия, которая была в этом пространстве между нами, питала и наши индвидуальные проекты тоже.
- Чему вы научились у друг друга?
Таких вещей очень много, но самое главное – это способность по-другому посмотреть на связь чувства и ума и возможность не чувствовать одиночество в желании.
VI
29. Были ли моменты, когда вы расходились во взглядах?
Нет.
- Как вы решаете формальные разногласия, если они возникают?
В разговоре.
Приходилось ли спорить из-за одного слова? Были ли случаи, когда такие споры становились продуктивными?
Спорить –– нет, но останавливаться на деталях для нас всегда было продуктивно. Каждое слово должно быть на своем месте.
- Существуют ли у вас темы, которые важны для одного, но чужды другому, которые один готов исследовать, а другой — избегает?
Нет.
- Что вы друг другу запрещаете в письме (если что-то запрещаете)?
Ничего.
- Случаются ли споры? Что обычно вызывает разногласия — и как вы их разрешаете?
Пока не было.
VII
35. Меняется ли глубина личного высказывания, когда оно проговаривается «вдвоём»?
Для нас важно было создать третье пространство, которое вбирало бы в себя наши установки, но за счет алхимического соединения приобретало бы свои собственные качества и собственную субъектность.
- Бывает ли, что в соавторстве вы позволяете себе большую откровенность, чем наедине с текстом?
Нет, мы начинаем веселиться.
VIII
37. Бывает ли, что один из вас хочет оставить стихотворение в черновом виде, а другой — продолжать работу, и как вы воспринимаете правки друг друга — как вмешательство, как помощь или как продолжение разговора?
Мы писали вместе пьесы и старались расслышать голос третьего пространства и самой пьесы, и тогда работали над тем, что из него выбивается.
- Бывает ли, что чужая строка вдруг становится неожиданно «своей»?
В наших пьесах нет ни «моего», ни «твоего».
IX
39. Замечают ли читатели, что тексты написаны в соавторстве? Как они реагируют?
Соавторство всегда заявлено.
- Есть ли риск того, что кто-то приписывает успех одному, а промах — другому?
Нет.
- Возникает ли ревность? В каких ситуациях?
Нет.
- Что важнее для вас в моменте совместного письма — согласие или напряжение?
Ни то, ни другое, а то, как из общего пространства рождается форма.
- Что вас больше всего радует — процесс, результат, публикация, реакция читателя?
Сама возможность общего мира.
Что вы чувствуете, когда читаете свой общий текст сейчас? Узнаёте ли себя в нём? Чувствуете ли, что это «ваш» текст?
Мы чувствуем и собственную причастность к этому пространству, и его автономность.
X
45. Как вам кажется — соавторство сужает свободу или расширяет её границы?
Расширяет и дает большой заряд дополнительной энергии.
- Что даёт вам совместная работа, чего невозможно было бы достичь в одиночку?
Радость встречи.
- В чём сила (и, может быть, слабость) соавторства по сравнению с индивидуальным письмом?
Соавторство дарит задор и энергию различия, а в рамках автономных практик решаются фундаментальные вопросы. Созданное совместно особым образом ориентировано в реальность и к поиску живых и насущных форм.
- Важно ли вам сохранять внутреннюю автономию?
Для нас существуют разные режимы автономии.
- Что впереди? Будут ли новые совместные проекты — и в каком направлении вы движетесь сейчас?
У нас есть клуб «Язык и жизнь», который сам по себе является художественной формой и действует постоянно.
- Планируете ли продолжать писать вместе? Или это форма, к которой возвращаются лишь эпизодически?
На данный момент нет.
- Есть ли у вас мечта — книга, проект, эксперимент — возможный только в тандеме?
У нас уже есть такой проект, наш клуб, и мы очень верим в него и надеемся, что он станет для многих местом, где можно мыслить и создавать. И где возможна встреча.
:
ДВОЕТОЧИЕ: 