***
ты дерево,
ты качался на земле,
это было, как всё бывающее,
со всеми на свете сразу,
и может быть не совсем с тобой,
а потом ещё вечность, в поленнице,
ты лежал бесчувственный,
и слышал голоса,
и вот, твоя зола и искры,
на снегу ты просыпался горячим ещё жаром,
и тело, серой пылью осело на снегу,
а душа, она в пепле играет искрами,
искрами подлинных бывших слов,
они гаснут, и будто и не было тебя, как всех,
нет, ты птица, наклевавшись пьяных ягод рябины,
или просто замёрзнувши, лежишь на дорожке,
и кто-то огромный держит тебя в руках,
смотрит на тебя, что-то говорит,
или вот, ты очнёшься в своём теле,
будто ты только родился,
или даже ещё вот-вот,
а уже пора на тот свет,
куда-то всё время надо,
а что же ты сам,
помнишь, я взял тебя за руку,
или ты что-то тогда сказала,
совсем неважное,
ты улыбнёшься,
и наступит весна,
а до тех пор мы спим, барсуки,
в глубочайшей норе земной ночи,
а на конфетах, или это наяву,
сполохи цветные освещают бесконечный лес,
северный снежный лес нечитанных, ненаписанных книг


***
а если правда всё то что является в снах,
и ты, это не ты, вы как-то связаны,
ты будто работаешь у себя,
но никогда себя не видел,
нет, ты был, но всё украли,
и, блудный собственный свой сын-бомж,
остатками памяти хранящий путь домой,
может быть вернуться,
куда-то неизвестно куда,
потому что если память не лжёт,
тебе собственно нечего тут терять


***
ты открываешь глаза,
и видишь всё как оно есть,
видишь будто в первый раз,
тёплая синяя занавеска вечера,
но так холодно, потому что нет никого,
ни тебя самого, и никого другого,
и всё-таки все тут, оглянулся,
этот голос больше не прозвучит,
а только он всё равно слышен,
и ты идёшь, забываясь, 
забываясь с каждым шагом,
спотыкаясь, засыпая,
не зная, где ты идёшь,
закроешь глаза, вечер,
солнце справа,
полупустой автобус,
откроешь, солнышко слева,
и автобус полон людей,
где мы, где я, 
в прекрасных вишнёвых сабо
стоит на Юго-Западной чувак,
"Труба!", говоришь ты,
и солнце тихо сияет,
отражаясь в вишнёвой коже,
мы сидим на горке у библиотеки,
этот проспект Вернадского,
где всегда ветер свободы,
или я тут один, заходит солнце,
и висит, не желая уйти,
будто на Комендантском проспекте
в июне, в девять вечера,
такой вечер, будто река,
когда тепло преизбыточествует,
всецелость вечера и бесконечность наша,
а ты упёрся в стену лбом 
и рассматриваешь кирпичи,
кирпичи, кирпичи,
вязкая бывшая глина
будущих беспутий,
когда только то и видно,
что бывает, когда нет ничего