Аргумент первый. (Длинный и случившийся). ХХ00 г.

В книжных магазинах, если приглядеться, существуют два мира. В следующий раз, когда вы туда зайдете, не пытайтесь этого заметить, для этого требуется время.
Времени у меня было много, и на свой 20-й день рождения, когда я выбирал себе в магазине книгу, я увидел небольшую квадратную тележку. Она стояла возле выхода, и честно сказать, когда я пытался вспомнить, стояла ли она там раньше, всё, что мне вспоминалось, это мусорное ведро. Но теперь там стояла эта тележка на четырех колесах, на которой красовалось объявление, написанное буквами различных цветов и фонтов: «По Скидке». В своем нынешнем финансовом положении я не мог пройти мимо. Подойдя к тележке и исследуя ее содержимое, я открыл доселе не ведомый мир, не встречавшийся мне прежде в магазинах такого типа.
Если в главном зале, книги лежали рассортированные по стилям и содержанию, то здесь они валялись кучей макулатуры. Почти все книги были напечатаны на дешевой некачественной бумаге. Они были толстыми и неуклюжими. Многие пожелтели. Некоторые выглядели уже побывавшими в употреблении, и в нескольких были отчетливо видны стертые карандашные подчеркивания.
В этом пыльном застоявшемся пространстве я наткнулся на книгу, которая моментально захватила мое внимание. Она была меньше обычных книг, больше похожа на блокнот или дневник, наверное, не слишком, но все же, делового человека. Ее цвет наводил на мысль, что на нее пролили стакан крепкого кофе, и мягкая газетная бумага приняла его оттенок. Стоила она совсем мало, и я купил ее вместе с еще парой книг, закончив свой день рождения на веселой ноте.
Дома я обнаружил, что книга эта была необычной. Она отличалась от привычного романа или сборника рассказов и повестей. Верней сказать, это был каталог. Каталог, состоявший из запечатленных моментов, проекций сцен, явлений и процессов. Метод, которым автор пользовался в составлении этого каталога, стал известен мне гораздо позже, чем книга заняла свое место у меня на полке. Впоследствии он был наречен методом «знания – без знаний» и принят как вполне легитимный способ в познании мира объективного, а также его проявлений в определенных отрезках времени. Но, несмотря на это, каталог продолжал пылиться в подобных тележках, в дальних углах книжных магазинов. С его помощью я попытаюсь составить новый краткий каталог, но о другом времени.
Речь пойдет о годах ХХ00 — ХХ10..

Сон. ХХ01 г .

Тихий, почти мертвый сон. Все слова речи выбраны очень четко и с предельной осторожностью. Вражда с мертвой женой переходит на новый уровень. Когда она говорит о будущем или о прошлом, ему все кажется Сном. Особенно собаки и небеса, которых они порождают. Но настоящий, земной экстаз, который они назвали «1/16 от всего», они испытывали только когда оживлялись воды и текли в его руки сквозь нее.

Бог. ХХ02 г.

Когда в этом году птицы направились к югу, было сказано, что это обычный акт ветра. Но это то, во что верили те, кто не слышал о выжившем. А слышать о нем доводилось отовсюду. Просто, у многих была освоена этика игнорирования, для тех моментов, когда посещались места с Его содержанием. В основном эти места представляли собой плавучие острова и назывались «божественными», потому что там приземлялись целые стаи птиц.

Пища. ХХ03 г.

Когда Баруху преподносят изысканную еду, он вспоминает о днях пищевого штиля. Его сводный брат находил еду, в основном, в нижних столовых, где ее не особо прячут в вечной готовности к землетрясению. Барух помнит, как его брат входит в квартиру в своем пищевом плаще, сияет и, отбиваясь от его протянутых рук, говорит:
— Зеленый кусок получишь в конце!

Дом. ХХ04 г.

Мирьям все звали Золотой. Ее всегда преследовали картины из последнего дома. Как бы далеко от него она ни была. Когда она находила очередной дом, ее уже преследовали новые картины из нового жилища. Когда человек, тот, что внутри любого дома, в домашней культуре превращался в друга и переставал быть тайным, она забывала обо всех перемириях. И тогда начиналась война, между домом и ветром.

Животное. ХХ05 г.

Оглушающий гул предполагает полное безразличие. В округе не найти ни одного тихого места. Птицы целыми стаями спускаются на землю и создают еще один слой поверхности своими криками. Собака вбегает в их стаю, врезаясь в стену звука. Птицы взлетают, и она собирает пастью принесенное ими тепло, когда лает на взмывший косяк. После она бежит к лошади и нюхает ее овес. Она пытается понять, в чем различие между ними, где спрятано это грациозное спокойствие, и как его найти.

Погода. ХХ06 г.

Убийца исчезает с концом зимы. Но это только в том случае, если Х меньше огня. Этот религиозный ритуал известен давно, но мало кто его воспринимает как обязательный к исполнению. Обычно все, она и он в том числе, предпринимают действие, направленное на тех, кого видно, и это гораздо утешительней.

Персоны. ХХ07 г.

Если песню петь правильно, из нее выкатится шар. Шар этот, если слова песни никто не произносит, находится в плоскостях, управляемых умершим братом. Муж решил, в память о нем, поставить его ногу на видное место. Она символизирует его ранний уход. Этот поступок самый человечный среди ударов, проводов и имен.

Общество. ХХ08 г.

В автомобиле сидел наблюдатель. Но наблюдателем был кто-то другой. Он наблюдал за тем, как работают сварщик или бухгалтер. Когда один прерывает своей вспышкой поток жизни, второй не может наполниться примечаниями. Когда же второй уже до краев наполнен примечаниями, первый поднимает свою руку, ту, о которой говорят на уроках биологии, и двигает ею как в плавании брассом. В третьем чертеже, в папке со схемами для реставрации города, было черным по белому напечатано строгое разъяснение правильного плавания.

Аргумент второй (Короткий и несуществующий). ХХ09 г.

Термины и слова, которые встречаются в текстах, написанных методом «знания – без знаний», приобретают свое подлинное значение только спустя век после их написания. Это результат ветвления проволок и веревок, которые связывают эти термины и слова, с тем, что они должны означать. Это занимает ровно один век. Век Проволоки и Веревки.

ХХ10 г.

«Дни минуют, щелкая, в ломтях искусственного света» (с) Бен Маркус

(По книге Бена Маркуса «The Age of Wire and String» 1998)